Один спящий бог
Шрифт:
«По крайней мере, он не врет». Задумчиво сказал Миро. «И оружия нет у него, один нож на поясе сзади».
К обеду мы свернули, дорога сразу испортилась. Асфальт пропал, потянулась долгая грунтовка, заросшая травой. Ездили по дороге не часто.
Через пару часов показалась деревня. Покатые, крытые металлическими листами крыши домов, огороды, справа тянулись пожухлые поля, впереди вставали горы. Не высокие, покатые вершины вдалеке, и острые скалы, выступающие из густого леса.
Дорога обогнула деревню, и вывела
Большие каменные блоки заботливо обтесали, и сложили из них высокий купол, гордо возносящийся к небу. Глыбы побольше образовывали арки, заполненные камнями поменьше. Большая версия храма, что мы видели в деревне в Светлолесье. Там храм был поменьше в разы и новенький, с иголочки, а тут больше раза в три, и потрепанный временем. Резьба на камнях облупилась, откололись острые грани. Шпиль металлический, держится стойко, хоть и проржавел местами.
К храму вела выложенная булыжниками дорожка, тщательно обметенная от листьев и травы.
— Заслужил. — Я сунул Ждану два десятка золотых. — То, что надо. Свободен.
— Благодарствую, милчеловек. — Поклонился мне паренек, и был таков.
«Нам нужно внутрь». Безапелляционно заявил Миро.
— Кира, ты снаружи. — Предупредил я. — Сиди в машине, смотри по сторонам.
— Господин, можно я с тобой? — Запросилась Мила.
— Ну, пошли.
«Куда, а ауру посмотреть?»
Здание храма светилось, в камнях было немного энергии.
«Опасно?»
«Само по себе нет. Он почти до дна высушен».
Мы вошли внутрь, оглядываясь.
Гладкие каменные стены смыкались аркой высоко вверху, через окна внутрь проникали лучи солнца, освещающие квадратный алтарь по центру. Напротив входа, вверху, фреска, выложенная цветными камнями. Уже знакомый мне мотив, бородатый мужик поражает молниями тварей, оберегая мирную жизнь лилипутов.
Стены выщерблены, одна колонна обвалилась, камни сложены у стены. Пол подметен, у стены стоит мягкая метла и совок.
Строение давно не ремонтировалось, однако в чистоте содержалось. Даже вывалившиеся из кладки камни в угол стащили.
Алтарь пуст, простой серый камень, похожий на воронку, собирающую энергию. На плоской, ровной поверхности лежат пучки трав, видны следы огня, тщательно затертые метлой.
— Как тихо… — Мила прошла вдоль стены, касаясь камня рукой. — Тут так тихо и спокойно. Совсем как дома.
— Слышал я твои истории о доме… — Хмыкнул я. — Кушай нижнего, пока тебя жует высший.
— Это так. — Согласилась Мила. — Но есть места… Где такая же тишина и покой.
— Ты все ещё ненавидишь меня?
— Уже не так сильно. — Призналась Мила. — Я почти простила тебя, скажу честно. Ты добрый и щедрый. Но ты очень великий. Я надеюсь, что ты найдешь мне нового хозяина.
— Новый хозяин может оказаться хуже.
— Я сделаю так, что он будет любить меня. С тобой такого не получается.
— Эм? — Я внимательно
«Миро?»
«Напрямую не может».
— Не могу. Но всегда можно улыбнуться, пройтись вот так… — Шаг сирены изменился. Её бедра качнулись, напрягся животик, обрисовалась идеальная грудь. — Или сделать вот так… — Сирена встала лицом к стене, оперлась руками на уровне головы и прогнула спинку. — И мужчина тает. Влюбить в себя даже как в вещь очень просто.
— Так что же меня не влюбила? — Проворчал я, делая вид, что осматриваю алтарь. Камень как камень, пусть тщательно обтесанный. Куда же тут уходит энергия жертв?
— Ты не такой. Ты не любишь, ты заботишься. Ты не добрый, ты скорее… — Сирена помолчала, подбирая слово. — Ты справедливый, вот. Это хорошо. Но ты слишком велик и вокруг тебя творятся великие дела. Я боюсь, что великие дела сомнут простую сирену с Пелориада. Продашь меня богатому хозяину?
— А ты не воткнешь мне нож в спину, когда поменяешь господина?
— Могу дать слово, что нет.
«Три раза ха! Она нас сдаст сразу!»
«Да понимаю».
Я отвернулся от сирены, прошёлся вдоль стен, задумчиво изучая старые камни. Храм производил впечатление тихого, уютного места, где каждый может побыть наедине с самим собой.
«Мирослав, у нас гости».
Ауру приближающейся толпы людей я заметил не сразу, камни храма глушили внешнюю энергетику, собирая её на себя.
Скачок энергии рядом, теплое солнышко Киры начинает гаснуть.
Азартный гул голосов, топот шагов по брусчатке.
Вперёд втолкнули Киру, со связанными за спиной руками, без оружия.
А за ней ввалилась толпа людей, человек тридцать.
Мы с сиреной отступили к алтарю.
В толпе все мужики, вооружены кто чем. Кто топорами, кто вилами, кто дубинками. Пятеро держат старенькие винтовки, похожие на трехлинейки. Одеты так же, как и наш проводник сюда, рубахи, грубые куртки, штаны из плотной ткани, сапоги. Лица гладко выбритые, суровые.
Кира двигалась как кукла, лицо осунулось, глаза застыли. Девушка бы упала, но сзади её за связанные руки держал грузный дядька преклонных годов, с круглым добродушным лицом. Другой рукой дядька удерживал винтовку с деревянным ложем и оптическим прицелом.
«Местные жители пожаловали». Буркнул Миро. «Валим всех, или говорить пробуем?»
«Давай сначала поговорим. Не хочу, чтобы Кира пострадала».
«Низкоранговая самка приносила свои жертвы на таком же алтаре». Заметил Миро, но я не обратил на него внимания.
— Добрый день. — Поздоровался я.
По толпе пробежался шепоток.
— Зачем вы связали нашего водителя? — Начал осторожно наседать я. — Мы путники, туристы. Ехали мимо, увидели красивый храм, решили зайти. Мы же гости, разве так можно обращаться с гостями?