Один удар
Шрифт:
«А вдруг… это Киран?» — истерично затрепыхалось в предвкушении мое тупое сердечко — «Ну, конечно! Мы неделю наедине не были. Его так завалили делами, что даже вздохнуть некогда, бедному, было! Он соскучился. Вырвал минутку из своего плотного графика и вот, придумал для меня романтический сюрприз!»
Ну и? Были ли у вас сомнения, что я далее сделала? У меня вот точно их не было…
И вот, значит, иду я тихо по тенистой аллее. Красивая вся такая. Платье на мне нежно-зеленое, в синий градиент к подолу. Шпильки с голубым эрнейским жемчугом в полураспущенных темных локонах. Иду, осматриваюсь. Жду, когда из кустов хоть кто-нибудь на меня да выскочит. Выпрыгнет, зарычит,
Минут пять я просто бесцельно бродила по аллеям, выжидая. А затем решила-таки включить голову и остановилась, внимательно прислушиваясь.
Сперва мой слух различал лишь все ту же птичью трель и шепот листьев. А затем, неожиданно, я уловила вдалеке отголоски человеческой речи. Мгновение я прислушивалась, а затем медленно пошла в сторону, откуда доносились голоса. Чем ближе я подходила, тем четче и знакомее становился рокот мужского голоса и хрусталь нежного, женского смеха.
Шаг, и еще шаг. И вот неразборчивый звук обретает грани, складываясь в слова. Тон становится все яснее. Ошибиться нельзя. Еще шаг — и к звукам добавляется прелестная пасторальная картинка с сюжетом из звонко смеющейся Леаторы, изящной статуэткой замершей на берегу тихого пруда, и близко стоящего рядом с ней Кирана. Слишком близко стоящего. И слишком знакомо взирающего с высоты своего роста на залитое весельем лицо сестры. Ласкающего взглядом ее искрящееся синевой глаза, любующегося отблесками солнечных бликов, серебряным инеем мерцающих в ее снежно-белых волосах.
Я застыла, непонимающе глядя на открывшуюся моим глазам панораму и не зная, что предпринять теперь.
Первым порывом было грубо прервать полуденную идиллию загулявшихся в парке молодых людей. Окликнуть их, бросить в лицо свидетельство их предательства.
Но я лишь молча мяла пальцами тонкий подол своего прекрасного зеленого платья, не замечая, как намокает в прибрежной ряске синий край его градиента. И изо всех сил моргала ресницами, отгоняя непрошеные злые слезы. И не потому, что считала их еще одним унижением. А затем, чтобы соленая влага не закрыла от меня даже на миг руку сестры, мягко пробежавшуюся изящными пальчиками по непокорной пряди длинных золотистых волос короля, аккуратно отводя их за его плечо. И его ладонь, мягко накрывшую тонкую девичью длань в благодарном жесте.
Сердце ударило ножом и замерло, лишая возможности вздохнуть. Грудь сдавило тисками обиды, а в мохгу запоздало вплыл большой яркий транспорант : "А я предупреждала, что фигня какая-то творится!".
И всхлипнула, машинально почти делая шаг вперед, в воду пруда...
— Идёмте, Лорелея, — вдруг раздался у моего уха тихий, спокойный голос — Хватит.
Я вздрогнула. А потом осторожно отступила от кромки воды и не оборачиваясь прошептала:
— О, так это были Вы, — грустно хмыкнула я, предательски всхлипывая на последней ноте — Хотя… наверное, я даже не удивлена.
— Зато удивлен я, — мягко отозвался мужчина и легко тронул мой локоть — Вам следовало сейчас быть у себя. Как Вы оказались в парке?
— Душно, — машинально соврала я — Решила прогуляться…
— Совпадение? — развернул меня лицом к себе Никай, внимательно вглядываясь в наполнившиеся-таки слезами глаза.
— Совпадение, —
— Знаете, я не верю в такие совпадения, — со вздохом протягивая мне тонкий, белоснежный платок, произнес он — Кто рассказал Вам что именно и где нужно искать?
— Вот как? — все-таки вскинула брови я, аккуратно промокнув уголки глаз и возвращая ему платок, отчаянно желая банально высморкаться — Ну… раз это были не Вы…
— Не я, — согласился мужчина, укладывая мою руку на свой локоть и медленно двигаясь в сторону от пруда — Кто же, Лорелея?
— Никто, — устало отмахнулась я — Само провидение, не иначе…
Я отвела взгляд в сторону, из последних сил стараясь сохранить остатки гордости. Слезы хлынули каким-то нереальным потоком, разом заливая щеки, подбородок и даже лиф моего несчастливого платья. Вытереть глаза не привлекая внимания не было никакой возможности. А демонстрировать регенту слезы и выслушивать лживые сожаления и вовсе представлялось неподъемным испытанием. Оставалось усиленно моргать и делать вид, что просто зверски интересуюсь кустами справа от себя.
— Я бы поговорил с этим провидением лично. Где-нибудь в уютном темном уголке королевской темницы, — вздохнув, с усилием развернул меня к себе лицом Никай, намекая, что моему увлечению ботаникой так и не поверил — Лорелея… — он демонстративно вытер своим платком мои мокрые щеки.
— Не надо, — дернула я подбородком, уперто поджимая губы — Мы не будем об этом говорить.
— Будем, — покачал головой мужчина — Вам больно.
— Нет, — горько ухмыльнулась в ответ я — Это странно, но мне не больно.
— Но Вы плачете!
— Плачу… — согласилась я и тут же кокетливо улыбнулась сквозь слезы, портя картину очередным всхлипом — Кстати, очень неприлично замечать такие детали у леди.
— Я никогда не смог бы игнорировать Ваши слезы, — хрипло покачал головой Никай — И их причины…
— А нет причин, Ваше Величество! — всплеснула руками я — Вы думаете, мне больно, но это не так! Мне обидно.
— Я понимаю…
— Не понимаете! — фыркнула я — Мне обидно, что я обманула себя сама!
— Но…
— Да! Никто не обманывал меня. Понимаете? Кир… Его Величество никогда не давал мне повода думать, будто испытывает ко мне что-то большее, нежели дружеский интерес и благодарность за предоставленный шанс. Никогда! Он ничего не обещал, ни в чем не признавался… Все это я придумала себе сама. И знаете почему?
— Почему? — глухо спросил регент, неотрывно глядя на меня не читаемым взглядом.
— Потому что дура! — хихикнула я — Мне, видите ли, захотелось самой окунуться во все то, о чем я раньше лишь читала. Вот я и окунулась! Смешно, правда?
— Тогда почему Вы плачете? — мягко поинтересовался он.
— Да потому что обидно с моим-то опытом так глупо вляпаться в собственные заблуждения, да еще и искренне расстраиваться поняв, что они ими были!
— Опыт... Откуда он у Вас?... И Вы лжете, — уделив внимательному рассматриванию моих глаз пару минут, наконец выдал регент.
— Лгу?! Да ни в жизнь! — возмутилась я.
— Лжете, Лорелея, — остался при своем Никай — Вам больно, потому что Вы пустили Кирана в свое сердце куда глубже, чем сами осознавали до этого момента. Зато это прекрасно осознавал тот, кто пригласил Вас прогуляться по парку в этот час. Зачем же этому «кому-то» нужно было сделать Вам больно? Зачем ему нужно было показать Вам то, что, возможно, выглядит отвратительнее, чем есть на самом деле? Неужели позволите кому-то так грубо себя использовать? Подумайте, принцесса.