Один в море воин
Шрифт:
– Все так, – кивнул Вудмен. – Но в нашей позиции есть одно уязвимое место. Понимаешь, конечно, о чем я?
– Итальянка эта? Франческа, как ее там по фамилии?
– Вилонелли. Да, именно она. Вдруг не выдержит и расскажет все, как было на самом деле?
– Не рискнет, – уверенно заявил Гастингс. – Она же тогда сама пойдет под суд. За клевету и так далее. Да и вообще, такие, как она, не опасны. Уж если один раз поддалась, то потом голову поднять не осмелится. Кстати, а что именно ты у нее конфисковал? А то я так и не знаю. Интересно даже, из-за какого агрегата она на такое дело пошла.
– Батискаф с манипулятором, –
– А как удалось его сцапать?
– Она сдуру забралась со своими подводными археологическими работами в зону ответственности ВМС США. Так что конфисковали мы все по закону. Она ничего не могла сделать, если бы не согласилась на сотрудничество, батискаф остался бы у нас.
– Возвращать будешь?
– Придется. А то она совсем с ума сойдет, начнет глупости всякие делать, станет непредсказуемой. А в таком состоянии люди опасны, сам знаешь. Их невозможно просчитать и проконтролировать.
– Пожалуй… – с задумчивым видом кивнул Гастингс.
В этот момент телефон на столе снова зазвонил. Церэушник взял трубку и тут же, закрыв микрофон рукой, сообщил Вудмену:
– Это она. Легка на помине. Требует тебя. Ты ей давал этот номер?
– Ну да. Какой же еще?
Вудмен взял трубку, а церэушник тут же переключил телефон на громкую связь.
– Добрый день, синьора, – вежливо сказал разведчик.
– Добрый… – сдавленно ответила женщина. Голос у нее был хриплый, в нем звучала злоба.
– Вы можете ни о чем не беспокоиться. Я признаю, что вы честно выполнили все мои условия. Ваш батискаф будет возвращен на ваше судно в течение двадцати четырех часов. Так что никаких претензий, как я надеюсь, у нас друг к другу быть не может.
– Никаких претензий?! – неожиданно сорвалась на крик Франческа. – Никаких?! Я выполнила все ваши условия! А вы?! Вы же обещали, что ему ничего не будет! Что нужно просто его скомпрометировать! Вы говорили, что не будет ни полиции, ни телевидения! А теперь ему угрожает тюрьма! Это… Это… – девушка явно не находила нужных слов.
– Синьора Вилонелли, успокойтесь…
– Негодяй! Ты меня еще успокаиваешь! Из-за тебя я подставила этого парня, он теперь сядет. И сама я не собиралась становиться участницей международного скандала! И чтобы меня в полуголом виде по всем каналам показывали – это тоже, поверь, не самая моя заветная мечта! Ах ты, негодяй! Ну, подожди, доберусь я еще до тебя.
– Синьора, не забывайте, ваш батискаф пока еще в моих руках, – сказал Вудмен. Но опоздал – итальянка уже бросила трубку.
– Хм… – Гастингс, внимательно слушавший разговор, нахмурил брови. – Присоединяюсь к твоим опасениям. Она в самом деле может стать неуправляемой.
– Именно так, – кивнул Вудмен. – И нужно решить, что нам в этом случае делать.
Раздумывал Гастингс недолго.
– Пока пусть все остается как есть, – решительно сказал он. – Может быть, она и не доставит нам особых хлопот. Покричит-покричит, а потом успокоится. А если нет… Что ж, тогда придется заняться и ею. В конце концов, у нас есть такой козырь, которого нет ни у одного флота в мире!
12
За прошедшие с момента потери связи с
К кое-каким выводам Звягин уже пришел. Первое и самое главное – пытаться уничтожить БЛА не следует. Нужно попробовать его поднять. Причем своими силами, не обращаясь за помощью ни к арабам, ни тем более к американцам. Они, правда, об аварии и так наверняка знают, но все равно справляться нужно самим. Кое-какие шаги в этом направлении Звягин уже предпринял. Он связался с командиром группы подводных спецназовцев, капитаном первого ранга Семеном Теменевым. Тот заверил Звягина, что справиться с подъемом БЛА его орлы смогут. И не такие дела делали. После этого обещания на душе у Звягина стало немного полегче. Сейчас он как раз поджидал Теменева, он и его люди должны были прибыть с минуты на минуту.
Не успел Звягин подумать об этом, как дверь рубки распахнулась:
– Товарищ каперанг, они прибыли!
Звягин бегом кинулся на палубу. Там уже стояли спецназовцы – все как один здоровенные мужики с уверенными рожами. При взгляде на них вспоминались знаменитые пушкинские строки: «В чешуе, как жар, горя, тридцать три богатыря». Правда, «морских дьяволов» было поменьше, чем богатырей, – всего девять человек. И еще одного, Сергея Павлова, знаменитого Полундры, не хватало, он сейчас был на берегу. Впрочем, надо полагать, они и без него справятся.
– Ну, рассказывай подробно, что за дело, – сказал командир спецназовцев, шагая навстречу Звягину. – А то я толком пока ничего не понял, что ты по рации говорил.
По рации Звягин в самом деле говорил нечетко, сбивчиво, перескакивая с пятого на десятое – в таком уж он тогда был состоянии. Сейчас нервное напряжение немного его отпустило. Он быстро, буквально в нескольких предложениях обрисовал Теменеву ситуацию.
– Ясно, – сказал спецназовец. – Ну, что могу сказать. Поднять птичку – дело нехитрое. Но мне одно не нравится – с какой бы это стати ей терять управление? До сих пор не было такого, и вдруг нате вам. Очень уж это похоже на диверсию.
– Не знаю, – в голосе Звягина явственно слышалось сомнение. – Кому бы здесь диверсии устраивать? И, самое главное, как? Американцы, конечно, могли захотеть устроить нам такую подлянку. Но ведь это просто невозможно! По БЛА ничем не стреляли, он не исчезал из виду, просто ни с того ни с сего он потерял управление.
– В том-то и дело, что ни с того ни с сего, – проворчал Теменев. – Я как раз большой специалист по тому, чтобы вражеская аппаратура неожиданно отказывала. И у янкесов специалисты моего профиля есть. Причем не менее квалифицированные.