Один в поле
Шрифт:
— Ну, это спорный вопрос, — заметил лейтенант, но рассказчик не обратил внимания на его слова.
— Скелетов там предостаточно, а чтобы напугать вас, и без того трясущихся, этого оказалось достаточно. Чачу хорошо придумал с автоматом… Жаль, что он погиб, лейтенант Гаал, — толковый был мужик. Хотя и с тараканами в голове.
— Мне тоже жаль, — пробормотал молодой человек.
— Ну кто мог подумать, что островитяне перехватят радиограмму и так быстро ее расшифруют. Говорят, у них лучшие шифровальщики на всем Саракше… А так вас встретили бы в море, и все завершилось бы благополучно.
Ротмистр подмигнул Гаалу, и тому вдруг захотелось, чтобы этот офицер был по-прежнему каторжником по кличке Колесо, а он — Капралом. И чтобы между ними не было никакой субординации и всего прочего…
— Вообще-то вас, ротмистр, это не касается, — исподлобья бросил Рой на собеседника неприязненный взгляд. — Давайте перейдем к делу.
— Как прикажете, господин… э-э… — саркастически улыбнулся резидент, — лейтенант. Вот ваши новые документы, — он выложил на стол прозрачный пакет с бумагами. — Вот деньги, — к документам добавились две пухлые пачки банкнот, перетянутые резинками. — На первое время хватит.
— На первое время чего? — не понял мужчина.
Идя сюда, он ожидал, что вот сейчас ему дадут инструкции, снабдят оружием, возможно, взрывчаткой, и он вступит в непримиримую борьбу, которую ведет разведка с проклятыми «просветленными». Но чтобы вот так — документы, деньги и… и все?
— На первое время вашей жизни тут, — пояснил ротмистр Шуду. — В Столице оставаться нельзя. Поедете в Багелу, снимете там жилище, легализуетесь… Не вздумайте пользоваться поездом или автобусом. Лучше всего купите автомобиль — сейчас всякого старья продается масса, по дешевке. Все, понимаешь, хотят новое авто… Вы водите автомобиль, лейтенант?
— Приходилось… в армии, — пожал Рой плечами. — Бронетранспортер.
— Тогда лучше наймите такси. Кстати, обойдется дешевле.
— Хорошо… А чем я буду заниматься в Багелу?
— Чем? Да ничем, собственно. Ждать дальнейших указаний.
— А когда они последуют?
Ротмистр пожал плечами и обезоруживающе улыбнулся.
— Знаете, какая там природа, лейтенант? Красота! Там раньше курорт был — со всей Империи люди съезжались… Я вам даже завидую, если хотите знать.
— Это… — Гаал даже задохнулся от возмущения. — Это… отставка?
Преобразившийся Колесо поднялся, затушил окурок в пепельнице и взглянул на часы.
— Расходимся по одному. Сейчас я, а вы через пятнадцать-двадцать минут… Да, чуть не забыл: когда устроитесь в Багелу, отправите по почте открытку по этому адресу, — ротмистр протянул лейтенанту бумажку с хонтийским адресом. — Это будет сигналом, что вы устроились. Обратный адрес укажете свой.
— А содержание открытки?
— Поздравите кого-нибудь с днем рождения или выразите соболезнования в связи со смертью. Без разницы. Все равно ваша весточка не дойдет до Хонти — в международном отделе столичного почтамта служит наш человек. Инструкции будете ожидать на «до востребования» — не стоит посвящать хозяев вашего жилья в наши дела. Ничего особенного в письме не будет — только адрес для встречи, но… Люди сейчас подозрительны.
— А чем я буду там заниматься? Бездельник с деньгами, наверное, вызовет еще большие подозрения.
—
Резидент спустился по лестнице, насвистывая веселенький мотивчик, а Рой остался в одиночестве.
Похоже, что он остался в дураках. Выманили из Сардубоду занимательной сказочкой и… отправили в почетную отставку. Или не очень почетную — денег было, на вид, многовато для легализации агента. Просто откупились? Вполне возможно.
Но делать все равно было нечего, и, рассовав полученное по карманам, он, выждав установленное время, последовал за резидентом…
Следовало быстрее покинуть город: инструкции, полученные от герцога, прямо и недвусмысленно запрещали любые контакты в Столице, особенно со старыми знакомыми. Но не пройтись по родному городу Рой не мог — когда еще получится это сделать и получится ли вообще. Тем более, нужно было еще отыскать водителя, согласного доставить его в Багелу — не самое близкое к столице место.
— Эй, господин, — не совсем уверенно окликнул его кто-то, и Рой обернулся.
У пестрой витрины какого-то магазина сидел на самодельной каталке — доска и четыре колесика — сгорбленный нищий. Первым делом Гаалу бросилась в глаза потрепанная и застиранная до белизны знакомая форма — серо-коричневый «горный» камуфляж. И выцветшая эмблема горных егерей на рукаве. Он непонимающе скользнул взглядом к лицу попрошайки и…
— Зарис?!
— Рой?! Ты как здесь? — распахнул глаза инвалид, но тут же осекся. — Молчу, молчу. Дайте что-нибудь ветерану, господин!.. Пойдем, — зашипел он и покатился куда-то, ловко отталкиваясь от асфальта руками в толстых перчатках. — Иди за мной! — обернулся он и скрылся за углом.
— Ты живой? — кинулся к другу Гаал, когда оба оказались в грязном проходном дворе-колодце, рядом со смердящими мусорными баками. — Как я рад! Что это за маскарад?
— Не маскарад. Нет, — покачал головой бывший егерь. — Я в самом деле не хожу. Давно. Паралич. Ноги.
— Тебя ранило?
— Нет. Проклятые штучки. Несмертельные. Ноги так и не отошли. Меня тоже судили…
Зарис в нескольких рубленых фразах поведал другу, что тогда, после разгрома мятежа, его укрыли у себя в погребе селяне, лечили как могли, но ноги так и не отошли после «наркоза». Если бы его арестовали сразу, их, наверное, можно было спасти, но он попал в лапы Слугам Света слишком поздно: процедуры обернулись лишь новыми мучениями, чувствительность вернулась, но управлять телом ниже пояса солдат больше не мог. Оттого и осудили мятежника очень мягко, зачтя ему за заключение срок, проведенный в тюремной больнице, и вышвырнув на улицу прямо из зала суда. Инвалид был ни к чему стремящемуся к свету обществу…