Один в толпе
Шрифт:
Наступила тишина. Коул полез в холодильник, Фрэнк нервно размешивал сахар в кофе. Годы непонимания, которые привели к тому, что случилось, нельзя забыть. Не начнешь же вот так сразу с чистой страницы, будто всего этого не было.
Фрэнк перестал мешать сахар и отхлебнул глоток густого черного варева, которое он называл кофе, а все остальные сиропом.
– Ты нашел то, что искал, Коул? – спросил он тихо.
Коул положил на стол булочки и сыр, сел напротив отца.
– Не знаю, то ли я искал, когда уезжал отсюда, но домой я вернулся с кое-какими соображениями.
– Ты сказал
– Я очень изменился после аварии. Кажется, мы все изменились. Надеюсь, эти перемены – навсегда. Потому что я ни за что в жизни теперь не соглашусь жить так, как раньше. – Он помолчал, давая Фрэнку время обдумать его слова, потом вспомнил, что не сказал самого важного. – Я знаю, что хочу быть именно певцом, это мое дело.
– Я думал о том же, Коул, и, хочешь верь, хочешь не верь, не меньше, чем вы с Рэнди, хочу, чтобы мы не повторяли прошлых ошибок. У меня на этот счет появились кое-какие мысли, которыми я хотел с тобой поделиться. – Фрэнк снова сунул ложку в чашку и стал помешивать кофе. – Ты же знаешь, мне все время предлагают работать с новыми певцами. Ну вот, я решил, нам всем пойдет на пользу, если я возьму парочку. – Он крутил ложкой так быстро, что чашка звенела, словно колокол. – Это совсем не значит, что я заброшу наши дела. Но, если ты решишь, что я слишком много занимаюсь другими проектами и тебе не подхожу, мы сможем все уладить. Я не хочу больше заниматься только твоими делами. Да и Рэнди в последнее время так включился в работу, что мне и делать почти что нечего.
– Я понимаю, как тебе трудно дался этот шаг. – Впервые за тридцать два года Коул увидел, что его отец – живой человек, который ошибается, но умеет признать свои ошибки.
– Нам всем было трудно, – сказал Фрэнк. Ложка так звенела о чашку, что его голос был едва слышен.
Коул протянул руку и забрал у отца ложку.
– Ты меня спрашивал, нашел ли я то, что отправился искать.
– Я вовсе не хочу совать нос в твои дела. Можешь не отвечать, если не хочешь.
– Помнишь, когда мне было восемнадцать, мы провели полгода в Нашвилле? У меня тогда окончательно установился голос, и ты решил, что я готов к настоящей работе.
– Я тогда стучал во все двери, обивал все пороги, – сказал Фрэнк. – В каждую студию грамзаписи я ходил по меньшей мере дважды.
– Когда ты отправлялся по делам, я шел в университет и бродил по кампусу, болтал с ребятами, которых там встречал, и делал вид, что я один из них. А вечером я думал об этих студентах, пытался представить себе, что я такой же. Мне так этого хотелось!
Фрэнк подпер рукой подбородок и уставился в потолок.
– А я-то думал, что устроил вам с Рэнди замечательное детство. Вы жили той жизнью, про которую мечтали многие. Когда вы выходили на сцену, в зале не было ни одного человека, который в глубине души не мечтал бы поменяться с вами местами.
– Наверное, мне надо было самому это понять.
– Жаль только, что тебе не дали самому решить, когда тебе возвращаться. И не стоило оставлять Холли.
– С этим мы справимся, – убежденно сказал Коул.
– Еще бы не справиться! – ухмыльнулся Фрэнк. – Ну, раз уж мы коснулись этой темы, расскажи мне о
– Внучке, – поправил его Коул. – Рассказывать особенно нечего. Боюсь только, Холли здесь все начнет переделывать по-своему, а остановить ее нам будет не под силу.
– Я тут как раз... нет, это конечно, все так сразу не решится, но я думал... даже не думал, это, скорее...
– Пап, ты можешь выражаться яснее? Фрэнк отхлебнул кофе, откашлялся:
– Как бы ты отнесся к тому, что я собираюсь обеспечить эту маленькую девочку, которую вы с Холли ждете, бабушкой?
Коул радостно улыбнулся:
– Я бы сказал, что это было бы для нее лучшим подарком.
Попозже тем же утром, когда Коул плавал с Рэнди наперегонки, из дому вышла Джэнет и направилась к ним.
– Кто-нибудь хочет посмотреть сегодняшние газеты? – спросила она.
Коул подплыл к краю бассейна, вылез из воды.
– Ты, как я понимаю, уже знаешь, что в них?
– Все размышляют о том, что заставило тебя отправиться в Теннесси, но больше всего журналистов занимает таинственная беременная женщина. Должна предупредить, что то, что они не выудили из друзей и соседей Холли, они, не мудрствуя лукаво, досочинили.
Рэнди присоединился к ним.
– А что пишут про Коула?
– Что он был отвезен в неизвестное место, – ответила Джэнет.
– А как насчет того, почему я опять прячусь? – спросил Коул.
– Есть одна просто замечательная версия. В большинстве газет написано, что пластическая операция после аварии оказалась неудачной и ты превратился в жалкого урода. – Рэнди хотел было что-то сказать, но Джэнет его остановила: – Погоди! Есть и еще кое-что. Согласно неким неназванным источникам, Коул был близок к самоубийству, поэтому Фрэнк свел его с Холли, она забеременела, и у Коула снова появился смысл в жизни.
– А они рассказывают, как Фрэнк это сделал? – поинтересовался Рэнди.
Коул, побелев от злости, листал газеты.
– Надеюсь, Хорас догадается спрятать от Холли подальше всю эту чушь.
– Жду не дождусь, когда я выведу тебя на пресс-конференцию, – сказала Джэнет Коулу. – Наденем на тебя шляпу, чтобы прикрыть короткую стрижку, и никто не поверит, что ты попадал в аварию. – Она швырнула кипу газет на столик и стала в них что-то искать. – А вот это я хочу, чтобы ты посмотрел обязательно.
Она протянула Коулу одну из нашвиллских газет. В остальных изданиях были только расплывчатые снимки Коула и Холли, бегущих к лимузину, а здесь имелась ее фотография, сделанная несколько лет назад. Тогда волосы у нее были длиннее, лицо худее, но сходство было очевидным.
– Как ты думаешь, откуда она у них?
– Не знаю, – ответил Коул, продолжая разглядывать фотографию. То, что рано или поздно такой снимок опубликуют, было ясно с самого начала, но Коул надеялся, что это будет, когда Холли уже приедет к нему.
Рэнди подошел и заглянул Коулу через плечо.
– Мне нравится эта женщина. Похоже, она знает, чего хочет от жизни. – Он хихикнул и толкнул Коула в бок. – Что-то мне подсказывает, что мы отлично поладим.
У Коула было такое чувство, что надо немедленно действовать. Холли должна быть рядом с ним. Это главное!