Одиннадцать сребреников
Шрифт:
— Целиком и полностью согласен!
— Эй, Кулна, успокой-ка своего приятеля, — крикнул кто-то из посетителей. — Мы тут мирно пьем, а он…
Ганс инстинктивно было ощетинился, но Кулна, обернувшись, ответил улыбкой на возглас встрявшего посетителя.
— Ну-ка, Лаллиас, быстро назови мне двух честных торговцев лошадьми в Фираке!
— Фью! — присвистнул плотный русобородый человек по имени Лаллиас. — Двух! И к тому же честных! Конечно, это мой брат, и Велдиомер-сумизец.., э-э…
— Не забудь Анорисласа, — подсказал ему рыжебородый
Лаллиас кивнул:
— Ну да, еще Анорислас. Он, конечно, понимает в лошадях. Не могу поручиться за его честность…
— Зато я могу!
Ганс спросил, где найти указанных торговцев, и получил ответ: оба проживали в Квартале. Он также узнал, что Кулна не был знаком ни с тем, ни с другим лошадником. Тем временем Лаллиас поинтересовался, не собирается ли Ганс купить хорошего коня.
Кулна не успел и рта открыть, как Ганс быстро ответил «да» и ткнул трактирщика пальцем в бок, предупреждая, чтобы тот помалкивал.
Лаллиас сказал, что первым следует зайти к его брату Хор-су, и спросил, где можно будет найти Ганса завтра с утра. Ганс в ответ поинтересовался, как ему найти Хорса, а Лаллиас на это ответил, что завтра утром придет, чтобы лично проводить Ганса к Хорсу. Ганс вопросительно посмотрел на Кулну. Трактирщик пожал плечами. Выражение его лица говорило:
«Насколько я знаю, Лаллиас — порядочный парень».
— В полдень, — сказал Ганс Лаллиасу и представился.
— Ты в Фираке приезжий, правда? — Это спросил мужчина, назвавший имя Анорисласа.
— Да, он приезжий, но он мой старый друг, — отозвался Кулна. Ганс удивился, однако он был признателен трактирщику за такой ответ. Эту признательность он и постарался выразить если не словами, то взглядом.
— Вам нужно будет повидать Анорисласа, — продолжал рыжебородый тип.
Ганс поинтересовался, как зовут рыжебородого. Тот представился — Бронз. Тут кто-то подозвал Чири, а Чонди завопила из кухни, что у нее на плите загорелось масло. Кулна со всех ног бросился в кухню. Ганс и Мигнариал помчались за ним. Когда начинающийся пожар был успешно залит водой, постояльцы взяли еды для котов и направились наверх, в свою комнату.
— Хорошее начало, — произнес Ганс, когда они закрыли и крепко заперли за собой дверь. Тем временем Мигнариал была в центре внимания проголодавшихся котов. — По крайней мере, узнали несколько имен.
— Мне понравилось, — откликнулась сияющая Мигнариал. — Ты знаешь, я никогда прежде не бывала в трактирах, и тем более в общем зале! Как тут здорово! Словно все твои друзья!
— Может быть, — ответил Ганс, обнимая и целуя девушку. Мигнариал погрозила ему пальцем:
— Ты собирался стать менее подозрительным, о мой Осторожный!
— А ты собиралась стать осторожнее, — сказал Ганс и тоже пошевелил пальцем, прижав его к укромному теплому местечку под одеждой девушки.
Глаза Мигнариал подернулись дымкой.
— Что, настало время для постели?
Ганс сильнее прижал ее к себе и поцеловал снова.
— Давай снова
— Мне что-то не хочется снова заглядывать в мешок, — произнесла Мигнариал. Лицо ее внезапно сделалось несчастным.
— Мне тоже, — отозвался Ганс, вытаскивая упомянутый мешок. Развязав мешок, Ганс опрокинул его над постелью.
Не нужно было особого ума, чтобы подсчитать — монет было не одиннадцать, а по-прежнему десять.
— Сначала их было одиннадцать, — заговорил Ганс, глядя на блестящие серебряные кружочки, — и мы никак не могли избавиться от них. Неожиданно одна монета просто.., исчезла. — Ганс вздохнул и покачал головой. — Колдовство. Как ты думаешь, это произошло потому, что я оставил одну монету Имрису и его семье? Может быть, когда я отдаю кому-нибудь один империал, одна из этих монет исчезает сама собой?
— Можем попробовать сделать это еще раз и проверить.
— Фью-у. Это уже слишком. Мигнариал хихикнула.
— Я так и знала, что ты так скажешь! Но мне кажется, что это вполне возможно. Может быть, эти монеты были ниспосланы нам, к примеру, для того, чтобы проверить, насколько мы щедры.
— Мне не нравится такая проверка. А если я отдам монету, а ни один из этих колдовских империалов не исчезнет, то что тогда? Мы лишимся монеты, вот и все. Я не настолько щедр, Мигни.
— Я тоже, честно говоря. Но я не могу придумать ничего другого. И я даже подумать боюсь, что это может быть как-то связано с Синайхалом.
Мигнариал внезапно умолкла, прижав ладонь к губам. Ганс склонил голову набок и пристально посмотрел на девушку.
— С Синайхалом? Что ты хочешь этим сказать?
— Ну.., я даже думать об этом боюсь, а ты хочешь, чтобы я сказала это вслух! Страшно поверить, что единственный способ избавиться от этих монет — это убить десять человек!
Ганс резко развернулся, встряхнув головой. Обернувшись, он серьезно посмотрел на Мигнариал.
— Я тоже не хочу думать об этом. Так что давай помолчим.
Мигнариал с готовностью закивала:
— Давай! И не будем больше говорить об этом, хорошо?
— Сперва мне нужно кое-что сказать. Что будет, если мы потратим эти монеты?
— Судя по всему, они снова вернутся к нам.
— Ага.., так…
— Ох, Ганс! Мы не можем так поступить! У нас достаточно денег. Нам не нужно обманывать людей!
— Ну.., тогда мы сделаем так: положим одну из этих монет в наши кошельки, и пускай кто-нибудь попробует стащить ее у нас!
Эта мысль пришлась по вкусу обоим. Пока Мигнариал радостно хихикала, представляя себе незадачливого воришку, Ганс собрал с постели десять империалов и положил их обратно в мешок. Затем он бросил на кровать седельную скатку, принадлежавшую покойному Синайхалу, и развернул ее.