Одиннадцатый
Шрифт:
– Не совсем. Они дружили, я же говорил. Мы не были коротко знакомы, но часто виделись в Университете, пересекались на учебных судах. И между тем, я пару раз становился свидетелем их ссор. И мне кажется, что ссорились они из-за женщины.
– Любовный треугольник?
– Не то что вы думаете. У Мазурова есть сестра. Я видел их несколько раз вместе, он нас представил друг другу, но я не уверен, что правильно запомнил имя. По-моему, Надежда… И несколько дней назад я стал невольным свидетелем их ссоры. Они ругались в коридоре. Мазуров требовал, чтобы Зимин отстал от его сестры, что она слишком молода и не осознает всей серьёзности… чего-то, какого-то дела. А Сергей
Филиппов качнулся на носках, в задумчивости подошёл к соседнему столу и, откинув простыню со второго тела – доставленной ночью убитой – подозвал сперва Свиридова. Тот взглянул в лицо, и брови его в удивлении поползли вверх.
– Володя… Эта не та самая девушка?
Всё, произошедшее после этого вопроса, можно описать одним словом – медленно. Медленно повернулась голова Владимира, медленно кивнула сверху вниз и медленно сам юноша опустился на пол. Сознания он не потерял, но взгляд его стал абсолютно пустым.
***
ГЛАВА 2.
ПЕТЕРБУРГ. По отчету главного управления по казенной продаже питей, общее потребление в минувшем году составило 89 542 447 ведер, стоимостью в 759 675 278 рублей, превысив потребление в 1909 году на 6,19 процента. Среднее душевное потребление составило в отчетном году 12 бутылок, понизившись на 0,02 ведра против предшествующего года; максимальным душевным потреблением отмечены столичные губернии, Петербургская и Московская, где оно превысило 30 бутылок.
Газета «Дневныя извстiя», август 1911 года.
***
– Занятная история просматривается, Владимир Гаврилович. Надо бы поговорить с этим Мазуровым. Ну неужто он убил сестру, чтоб спасти её от нигилистов? – Свиридов раздраженно размял в пепельнице папиросу.
Филиппов молча посмотрел на раздавленный окурок.
– Да уж… Спасением это трудно назвать… Но ведь и предположить, что – простите за мрачный каламбур – самоубийца был убийцей, да ещё и той, чью карточку бережно хранил в своём бумажнике, так же сложно. Хотя… Это объясняло бы его дальнейшее поведение. Давайте-ка прежде протокол почитаем, и допросные листы тоже. Скучное бытовое убийство перестаёт таковым казаться.
Дежурный принёс бумаги, и Филиппов начал читать вслух:
– «Протокол осмотра места преступления, составил околоточный надзиратель Пикин 1911 года, августа 10 дня» – ну формальности опустим, вот: «Прибыв по вызову дворника Коновалова по адресу: С.-Петербург, Литейный пр., 24, доходный дом генерала Рейна, обнаружили труп молодой женщины, предположительно 20-22 лет, русоголовой, прилично одетой, с огнестрельным ранением практически по центру грудной клетки. В комнате опрокинуты пара стульев, сорвана со стола скатерть, осколки стекла. Рядом на полу спал молодой мужчина, лет 25-27. Разбудить его не представилось возможным ввиду сильнейшего опьянения. Доставлен в участок в спящем состоянии. При осмотре места убийства оружия не обнаружено. Так же не было оно найдено и при обыске задержанного. Протокол опроса дворника прилагаю. Пикин И. С.» Так… Ну дворник понятно, услышал среди ночи выстрел, свистнул
– Может, с ним ещё беседуют? Дежурный!!
В дверь просунулась голова в фуражке.
– Где сейчас задержанный Мазуров?
– У пристава Корнеева.
– Идёмте, Александр Павлович, – поднялся Филиппов.
В кабинете им предстала весьма колоритная картина. Пожилой пристав, раскрыв от изумления рот, молча смотрел на бьющегося перед ним в истерике арестанта, а тот, разодрав ворот рубахи, рвал на себе волосы и истошным хриплым шёпотом повторял: «Надя!.. Надя!..» Филиппов быстро подошёл к молодому человеку и отвесил тому звонкую оплеуху, а Свиридов протянул ему стакан воды, только что налитой из стоящего на казённом столе графина. Мазуров, держась за ушибленную щёку, молча взял стакан, осушил его большими глотками и изумлённо уставился на вошедших.
– Господин Мазуров. Мы глубоко и искренне разделяем ваше горе. Но давайте вы сделаете над собой усилие и поможете нам прояснить это загадочное дело, – медленно, монотонно и почти по слогам произнёс Владимир Гаврилович, глядя прямо в глаза молодому человеку и усаживая его за плечи на стул.
– Я – начальник столичной сыскной полиции, Филиппов Владимир Гаврилович. А это – мой помощник, Александр Павлович Свиридов. А вы у нас?..
– М-мазуров… Алексей Дмитриевич… Студент… Как? Как это случилось?! Этот господин говорит, что Надю убили, и что это сделал я!.. Убили… Н-Надю… – снова начал всхлипывать Мазуров. Свиридов подал ему ещё воды, тот снова выпил, стуча зубами по стеклу.
– Я так понимаю, пристав Корнеев только начал обрисовывать вам суть произошедшего. Позвольте продолжу я. – Филиппов посмотрел в сторону стола, пристав согласно кивнул в ответ. – Итак. Вчера в доме 24 на Литейном около 4 часов ночи – ну или утра, если будет угодно – прозвучал выстрел. Дворник, обеспокоившись, вызвал полицию. В 17-й квартире была найдена девушка, увы, мёртвая, и вы, вполне себе живой, но в состоянии, абсолютно не пригодном для ведения беседы. Вас доставили в участок, где мы с вами сейчас и разговариваем. У нас есть свидетель, который опознал и вас, и вашу сестру. И нам очень интересно услышать от вас, как развивались события, приведшие в конце концов к столь печальному итогу.
– На Литейном? Это же… Господи, я ничего не помню!.. Надя! Она правда мертва? Я хочу её видеть!
– Обязательно. Но чуть позже. Скажите, у вас есть оружие?
– Оружие? Какое оружие?
– Огнестрельное. Револьвер, допустим. Или пистолет? Браунинг, к примеру…
– Браунинг? Почему именно браунинг?
– Ну… Популярные пистолеты, у многих есть…
– Нет, нету у меня ничего. Ружьё тульское у отца есть, но я не охотник. Господи, родители не перенесут…
– Простите, Алексей Дмитриевич, сколько вам лет?
– Двадцать четыре.
– И вы всё ещё учитесь?
– Я на выпускном курсе. Мы небогаты, потому мне пришлось дважды брать отпуск.
– Вы спросили про Литейный так, будто вам знаком этот адрес? Кто живёт в этой квартире? – спросил Свиридов.
– Понятия не имею. Дайте ещё воды.
Александр Павлович не стал дожидаться, пока опрашиваемый допьёт до конца, и выпалил скороговоркой:
– Там ведь живёт ваш приятель, Сергей Зимин?
Брызги разлетелись во все стороны.
– Откуда?.. Где он? Это он её, да? Да нет, он не мог! Он хоть и негодяй, но он не подлец. Он же любил её. Но у него есть пистолет! Вы его схватили? Что он говорит?