Одиночество вместе
Шрифт:
– Если не платную, то уезжаем!
– Хватит уже! – разозлилась Лидия Сергеевна. – Какая будет. Некогда по городу носиться. Ничего страшного не случится, если и здесь день-другой полежишь, для начала.
Петр Иванович притих. Было очевидно, что виноват во всем происходящем именно он – напортачил, дотянул резину, пока не лопнула.
– Тебя как экстренного взяли, так что сейчас поедем наверх, на седьмой этаж, – сказала Лидия Сергеевна. – Сиди, я схожу постоянный пропуск себе выпишу.
«Господи!– думал Петр Иванович. – Ну почему все так? Почему оказалась именно эта больница? Жуткое место. Даже районные
Так обдумывал увиденное Петр Иванович, пока его везли наверх в отделение, и думы его не были беспочвенны. Когда грузовой огромный лифт, на котором они ехали, остановился на седьмом этаже и тяжело раскрыл двери, они (он в инвалидном кресле, с собранной впопыхах спортивной сумкой на коленях, жена сзади, толкая) очутились на широкой площадке нейрохирургического отделения, наполовину погруженной в тамбурный туман сигаретного дыма.
На раскрытом лестничном пролете, ведущем на эту площадку, толпился активно курящий люд – мужичье алкоголичного вида, перебинтованные, опухшие, с синяками и ссадинами. Двое из них вышли из установленного для курения места, и дымили у окна на площадке перед лифтами. Появившаяся из коридора женщина в тугом белом халате принялась орать на этих двух:
– Вы что здесь курите! Пошли вон отсюда! Я вас выкину щас из больницы! Быстро пошли брать швабры и убирать за собой! Я сказала, быстро пошли за швабрами!
Двое провинившихся, оба, словно однояйцевые близнецы, с одинаковыми опухшими физиономиями, оба с синими фингалами под раздувшимися волдырями век, глупо скалились и мялись на одном месте. Они не решались дальше курить, но и идти выполнять приказания сварливой бабы, или хотя бы отойти назад в положенную для курения зону, им не давала их примитивная гордыня.
Лидия Сергеевна спросила у ругающейся женщины, где кабинет заведующего отделением. Женщина неохотно показала за угол и продолжила распекать двух возмутителей порядка. Лидия Сергеевна поспешила за угол. Кабинет заведующего был здесь. Лидия Сергеевна постучала и вошла, оставив мужа дожидаться в коридоре. Через несколько минут она вышла с красивой полной дамой в белом докторском халате, слегка старомодной из-за вьющейся крупным локоном прически. Это была заведующая отделением.
– Идемте, – приветливо сказала она Лидии Сергеевне, и, угадав в Петре Ивановиче собственно больного, с улыбкой кивнула ему. Она повела их по недлинному коридору.
В этом тускло освещенном коридоре, выкрашенном темно-зеленой масляной краской,
«Отвратительное зловоние! Антисанитария! Господи, это же настоящий притон, бомжатник!» – думал Петр Иванович с отчаянием, сжав губы так, что от них ничего не осталось, и приготовился к тому, что его привезут в точно такую же палату.
По стенам между дверями растянулись три каталки, кое-как прикрытые постельным бельем, на которых сидели глубокие старухи, имеющие настолько обреченный вид, что Петра Ивановича передернуло.
В дальний закуток коридора смрад просачивался намного меньше. Здесь, рядом с лаборантской, стояло много медицинской утвари, штативов, суден, жестянок; здесь же находилась и палата Петра Ивановича, маленькая дверь которой напоминала дверь в кладовую или подсобное помещение. Заведующая распахнула эту дверь, приглашая Петра Ивановича и Лидию Сергеевну войти.
– Сейчас снимайте верхнюю одежду, разденьтесь до трусов, можете оставить футболку, или что у вас там… и ложитесь вот на эту кровать, – сказала заведующая, когда они оказались внутри и толстый сосед Андрюха сходу прогорланил: «Здрасьте!»
– Сейчас придут санитарки, – продолжала заведующая, не обратив на Андрюху никакого внимания, – они перенесут вас на каталку и отвезут сдавать кровь на ВИЧ, гепатит и прочее. Так. Потом мы вас немного просветим, и тогда уже станет более понятно, с чем мы имеем дело. Вот такой у нас план на сегодня.
Петр Иванович, все еще тешащий надежду побыстрее провериться и сбежать домой, прощупывал почву:
– Так может, я в кресле посижу, дождусь санитарок, чтобы туда-сюда лишний раз не…
– Так! – оборвала его заведующая. – Раздеваемся и укладываемся, – тон ее хоть и был дружелюбный, даже рассеянно добродушный, но не терпящий возражений. Она указала Петру Ивановичу на его кровать, на которой он и лежал теперь, водруженный сюда с помощью Лидии Сергеевны, рассматривая окружающую обстановку и испытывая крайнюю неприязнь от прикосновения к своему обнаженному телу застиранной простыни и пододеяльника в непонятных пятнах.
Познакомившись с Андрюхой и выслушав его рассказы о том, кто есть кто и почему здесь оказался, затем немного проветрив помещение, Петр Иванович продолжил изучение палаты. Теперь в глаза ему бросилось необычное явление – сразу четыре розетки были ввинчены под самый потолок. Непонятность этого факта заставила Петра Ивановича поломать голову, поставив перед его разумом неразрешимую дилемму – зачем они там нужны? Он представил, как какой-то умелец лезет туда вкручивать эти розетки по стремянке, движимый не иначе как жаждой оригинальности, самобытности, а потом другой умелец (от «человека умелого», уточнил Петр Иванович), лезет туда же, чтобы использовать эти розетки, воткнуть в них вилку от какой-нибудь дрели и начать, например, сверлить потолок, или подсоединить для зарядки телефон, чтобы потом тот болтался, подвешенный на проводе, как висельник. Петр Иванович понимал, что такие рассуждения попахивают безумием, но какие еще могут прийти в голову мысли при виде этих розеток, как не безумные