Одиночка. Честь и кровь: Жизнь сильнее смерти. Честь и кровь. Кровавая вира

Трофимов Ерофей

* * *

Домой полковник Тимофеев явился, уже когда окончательно стемнело. Собрав свою команду, он не спеша закурил и, оглядев собравшихся, устало выдохнул:

– Значит так, други мои. Дело сделано. Считаю своим долгом поблагодарить всех вас. От лица службы и своего личного. Десятник. Завтра отберешь пять человек, которые станут сопровождением Елисея в крепость. Остальные пока так и будут нести службу в доме. Сразу скажу. Пока дело не будет передано в суд, любая бумажка из моего кабинета дорогого стоит.

Что, Елисей? – повернулся он, заметив, как вскинулся парень.

– Тогда, может, лучше со мной четверых отправить, а шестеро пусть службу несут? Так оно им проще будет. Я бы и один уехал, да вы не позволите, – с усмешкой добавил он.

– Верно. Не позволю, – решительно кивнул полковник. – И этот вопрос не оговаривается. Без охраны ты никуда не поедешь. А с предложением твоим я, пожалуй, соглашусь.

– Александр Савич, а с чего вдруг мне так охрана потребовалась? – задумчиво поинтересовался Елисей.

– А с того, дружок, что мне уже сделано предложение: избавиться от тебя и потерять некоторое количество обнаруженных документов, – зло усмехнулся контрразведчик. – И ведь не побоялись, сволочи, ко мне с таким предложением прийти.

– Что-то я не понял. В этом деле я не фигурант, а только приглашенный специалист по тайникам. И в будущем процессе участвовать не собираюсь. Так с чего они решили от меня избавиться?

– С того, что бумаги те именно ты нашел, – словно маленькому, пояснил полковник. – А значит, даже если пропадут документы, ты все одно свидетель тому, что бумаги были. Ты же слышал, я назвал два условия, на которых они готовы предоставить мне огромные преференции. От счета в банке до получения должности в столице.

– В таком случае вам самому следует поберечься, – решительно заявил Елисей. – А раз так, то со мной поедут двое, шестеро охраняют ваш кабинет, а остальные должны охранять вас самого. Без вас, Александр Савич, все это дело развалится, не дойдя до суда. Вы, как говорится, ключевая фигура.

– Осмелюсь доложить, ваше высокоблагородие, а парень-то прав, – вдруг вступил в разговор молчавший до этого момента десятник. – Вы уж не серчайте, но я сделаю так, как он сказал. Верно казачок рассудил. Без вас все дело развалится.

– Кх-м, я как-то не думал, что в городе они решатся на какие-то действия, – смутился полковник, удивленно поглядывая на десятника.

– А зря, – решительно припечатал Елисей. – Сами говорили, что от этих всего ожидать можно.

– Господь с вами, – подумав, махнул полковник рукой. – Пусть так и будет. Только, десятник, с парнем лучших бойцов пошлешь. Пусть двух, но лучших. Понял?

– Не извольте беспокоиться, ваше высокоблагородие. У меня все бойцы добрые, – решительно заверил десятник, выразительно посмотрев на парня.

– Ну, а теперь самое приятное, – усмехнулся контрразведчик. – Я, пока суд да дело, пользуясь возможностью, напрямую обратился к генерал-губернатору, и после доклада попросил его подписать приказ о награждении участников

раскрытия этого дела. Так что, Елисей Кречет, его волей, поздравляю тебя Георгиевским кавалером. Изволь. Вот грамота за подписью его высокопревосходительства и сам крест.

С этими словами, достав из портфеля указанные предметы, полковник поднялся и, подойдя к вставшему парню, лично прикрепил ему на грудь награду.

– Уж прости, что без подобающего торжества, но пока про тебя только слышали. И пусть так и дальше останется, – пояснил он.

– Благодарствую, ваше высокопревосходительство, – приняв уставную стойку, поблагодарил парень.

– Это еще не все, – ехидно усмехнулся контрразведчик. – За подготовку команды пластунов, которые в данное время несут службу на балканском фронте, генерал-губернатор принял решение наградить тебя, Елисей Кречет, орденом Святой Анны второй степени, как директора школы пластунов. Изволь получить, – пряча улыбку, закончил полковник.

– Прямо звездопад какой-то, – растерянно проворчал парень.

Все эти награды его мало волновали, а вот поток милостей показался весьма подозрительным. Тимофеев, словно прочтя его мысли, прикрепляя орден, тихо буркнул:

– Не ищи подвоха. Его высокопревосходительству давно о твоих делах докладывают, да только повода для награждения не было. Тут дело больше придворное, чем служебное. За чаем поговорим, – пообещал он, возвращаясь к столу.

Казаки, наблюдавшие за этим награждением, только удивленно переглядывались. Полковник, достав из портфеля пачку ассигнаций, раздал каждому из десятка по десять рублей, пообещав, что по окончанию дела будет еще одно награждение. На этом торжественная часть была закончена, и полковник, попросив вздуть самовар, отправил всех заниматься своими делами. Елисей, выйдя в коридор, ухватил десятника за рукав и, заведя его в свою комнату, тихо спросил:

– Кого со мной пошлешь? Сразу говорю, лучших стрелков ты должен к нему приставить, – парень пальцем ткнул в сторону столовой, где остался полковник.

– Так и сделаю, – помолчав, кивнул казак. – С тобой лучших кавалеристов пошлю. Им дорогу проехать легче будет. Да и не думаю, что тебя кто-то в дороге ловить станет.

– Верно. Рожу мою, кроме вас да жандармов, никто толком и не видел, – кивнул парень. – Завтра день берем на сборы, а послезавтра, с первым светом, в путь. Казакам своим скажи.

– Сделаю, будь покоен, – уверенно кивнул казак.

Они спустились во двор, и Елисей, присев на лавку, принялся прокручивать про себя все всплывшие за этот день новости. На базаре слухи о разгроме на бандитской «малине» уже смаковали все кому не лень. Базарные воришки бродили меж рядов словно пришибленные, то и дело затравленно оглядываясь и даже не пытаясь присматривать денежных клиентов. Сам казак, услышав эту новость, удивленно покачал головой и, хмыкнув, пошел дальше, всем своим видом показывая, что все это его не касается.