Одиночка
Шрифт:
– Недолго вы бегали, - сказал он. – Ты, старая, вправду думала, что спрячешься от меня? Или надеялась, что Луар простит тебе косяки, а я забуду о выходке твоего приятеля?
Мираша не ответила.
Она нахмурилась. Запустила руку под халат – туда, где прятала клинок. Шагнула от меня в сторону, освобождая пространство.
– Я обещал, что найду вас, - сказал вар Минан. – И нашёл. Теперь выполню и другие обещания. Порежу вас на лоскуты! Сломаю вам кости! Я вырву твоё сердце, пацан – своими руками! И затолкаю его тебе в глотку!
– Попробуй, - сказал я.
Слушал, как стучат по мостовой колёса и лошадиные копыта – в нашу сторону ехала повозка.
Вар Минан повернулся на звук.
Карета приблизилась.
Спешившие к входу в трактир мужчины остановились, пропуская закрытый экипаж.
Когда тот поравнялся со мной, я сорвался с места. Сделал восемь шагов, нанёс шесть ударов.
Карета отъехала от трактира. Вар Минан и четверо его спутников лежали на земле. Живые и почти невредимые. Лишь один стонал, обхватив руками сломанную ногу.
– Заходи в трактир! – сказал я.
– Я смогу тебе помочь, - сказала Мираша.
– Будешь мешать! Уходи! Быстро!
Женщина меня послушала, скользнула мне за спину, скрипнула дверью.
Надеюсь, в трактире её никто не поджидает.
Мираша больше не охотник. Танцевать, как я, не сможет.
Распахнул халат, выхватил из чехлов ножи. Убивать оружием мне ещё не приходилось. Если не считать воображаемых противников.
Четверо из пятерых поваленных мною бандитов вскочили на ноги – в том числе и вар Минан.
Остальные ускорили шаг. Мужчины больше не молчали.
Я сделал движение, начиная боевой танец. Тот его вариант, что придумал в лагере огоньков - с двумя ножами. Вспомнил слова Гора: «Скорость и точные порезы – вот в чём залог успеха». Пришло время это проверить.
Когда танцевал по комнате Двадцатой, получалось неплохо. Танец казался стремительным, смертоносным. Я не сомневался - получится и сейчас. Вот только воображать себе противников теперь не нужно. Хватит и реальных.
Я улыбнулся. Позволил себя окружить - пусть думают, что это даст им преимущество. Не понимают – теперь я могу достать до любого из них. Когда захочу.
Пока не сходил с места. Привыкал к тяжести рукоятей. Не чувствовал той скованности, что мешала мне на Арене – в последний раз обращался совсем недавно.
Ждал.
Хотел понять, как поведут себя противники.
Те мудрить не стали. Сразу двое метнулись ко мне, попытались проткнуть бок.
Медленные и неловкие.
Я чиркнул лезвием – одному по горлу, второму порезал бедро.
И сказал:
– Вас слишком много. Жалеть не буду.
Утер с лица капли чужой крови и добавил:
– Кто-то из вас сейчас умрёт.
Я завершил танец, когда ни один из тёмных уже не стоял на ногах.
Большинство моих противников остались живы – лежали или сидели на мостовой, стонали. Продолжить бой не пытались.
Но четверо мужчин не шевелились – распластались на земле в кровавых лужах.
Вспомнил слова Мираши о кровной вражде. Похоже, теперь она есть.
Впрочем, меня и раньше хотели убить. Мало что изменится.
Я посмотрел на свои ножи. Взмахнул ними, стряхивая красные капли. Присел, обтёр клинки об одежду неподвижного противника, убрал их в ножны.
Рукавом халата протёр глаза. Чужая кровь на моём лице подсохла, превратившись в твердую корку. Почувствовал пощипывание и покалывание в порезах на теле – избежать ранений не получилось.
Коснулся пальцем маленького обрубка, в который превратили моё левое ухо. Придётся обращаться. Не пойду же я в таком виде к сиере вар Вега!
Из трактира вышла Мираша. С котомкой и походным мешком за спиной – тем, с которым уходила из заведения Ушастого Бити. Посмотрела на последствия моего танца, на остатки моего уха.
Покачала головой.
– Пошли, Линур, - сказала она. – Вон, зеваки собрались. Скоро сюда сбежится половина города. Уверена, кто-то из горожан уже отправился на доклад к тёмным. Сваливаем, пока Луар не прислал новый отряд. Или пока не позвали стражников. Странно, что тех здесь ещё нет. Не иначе, как им приплатили, чтобы патрули сегодня обходили этот квартал стороной.
Коляску мы остановили в трёх кварталах от трактира, в который я так и не заглянул, но порог которого обильно полил чужой кровью. Доехали на ней до соседнего района – там пересели в другую. Проделали такой манёвр ещё дважды – Мираша пыталась запутать наши следы. Я не возражал против её стараний, хотя и не считал их необходимостью.
Окровавленный халат (выбросили его, когда пересаживались во вторую каляску) я сменил на тот, в котором уходил из Арены. Мираша вынула его из мешка – мятый, но чистый. Однако настояла, чтобы мы снова купили мне одежду; и не один комплект - кто знает, как часто мне придется её менять в свете предстоящих встреч со слугами вар Руиса.
Что мы и проделали в тесной, пропахшей мышами лавке, из которой пешком дошли до очередного трактира, где наскоро перекусили.
Мираша арендовала на сутки тесную комнатушку и отправилась разузнать что говорят в городе о моей стычке с бойцами клана Луар.
Я остался в трактире. Обратился – избавился от ран. И завалился спать. Кто знает, удастся ли мне вздремнуть ночью?
Мираша интересных вестей не принесла. Рассказала, что клан Луар объявил награду (по её словам, не очень большую) за сведения о нашем местонахождении. И зализывает раны.
О моём бое горожане почти не вспоминали. Для бедных кварталов Селены он стал заурядным событием. Другие новости вытеснили воспоминания о нём из голов столичных жителей уже к вечеру.