Одиночка
Шрифт:
— Анализы должны прийти, — поясняю я, быстро гася экран. — Проверяла.
Все внимание стола разом переключается на меня и приходится отшучиваться:
— Ничего криминального. Биохимию сдавала. Билирубин, холестерин. Я же медик, в конце концов.
Убедившись, что со мной все в порядке, взгляд мамы переключается на Ксюшу.
— А у тебя как на личном фронте? За такой красоткой и умницей очередь из мужчин должна стоять.
— На самом деле мама хочет узнать, не сошлась ли ты с Сеней, — беззастенчиво ерничаю я. — Если ты не в курсе, она вас уже второй год шипперит(шипперить(сленг) — представлять, что какие-то персонажи (книги,
— А что такого? — с искренним недоумением переспрашивает именинница. — Сене как раз такая девушка как Ксюша нужна. Серьезная, собранная. А то что-то он в последнее время часто в бары стал ходить. Я даже волнуюсь немного.
— Мама ставит диагнозы по инстаграму, — шепчу я, трогая Адиля за колено.
— Хорошо, что у меня его нет, — беззвучно усмехается он.
С Сеней, Андреем и Димой мы почти перестали видеться. Иногда по случайности пересекаемся в любимых местах и перекидываемся парой дежурных фраз. За это время я успела смириться с мыслью, что не со всеми возможно сохранить дружеские отношения на всю жизнь. Но главное, что люди, которые по-настоящему принадлежали мне, остались: Роберт, Ксюша, Артур и Ядвига.
От Робсона я знаю, что у Димы все хорошо. Он на пару месяцев слетал в Америку по работе, кажется познакомился там с кем-то. Роберт в подробности не вдавался, а я не стала расспрашивать. Как правильно заметил Дима: «Все будет, когда придет время».
Вспыхнувший экран отвлекает меня от обсуждения Ксюшиной личной жизни. Пришел долгожданный почтовый конвертик. Сгорбившись, я нависаю над развернутой электронной почтой, как если бы кто-то изъявил желание в нее подглядеть. Анализов я сдала действительно много: там и расширенная биохимия, и общий анализ крови и длинный список гормонов. Лихорадочно пролистывая пдф-файлы, я выискиваю тот самый, который ждала сильнее всего.
Когда нахожу, делаю секундную паузу и только потом жму «Открыть». Сердце барабанит в солнечном сплетении, ладони нагрелись и дрожат. Трижды пробежавшись глазами по буквам и цифрам, я гашу экран и тянусь за водой. Отпечатки пальцев на стакане еще никогда не были видны столько отчетливо.
— Ты чего? — Адиль касается моего локтя.
Я проталкиваю в себя глоток за глотком. Пальцы уже не дрожат, они ходят ходуном, губы парализовало улыбкой.
— Дашуль, анализы пришли? — прорывается сквозь шум в ушах голос мамы.
Я выпускаю стакан из рук, киваю. Лучше бы выйти ненадолго из-за стола и побыть с собой наедине, а не сидеть улыбающимся истуканом с намокшими глазами. Не получается так сразу с собой совладать. Слишком сильны эмоции.
В лучшей манере Адиля я вновь молча киваю. Но я все-таки не он, а Даша, которая никогда не славилась способностью держать эмоции в себе, а потому шепотом, на выдохе, добавляю:
— ХГЧ три тысячи пятьсот. Я беременна.
Я не сразу вижу, какой эффект произвела эта фраза, потому что слишком погружена в ощущения. Радость, соразмерная счастью, растет во мне по мере осознания сказанного. Беременна. Абсолютная нормальная реакция нормальной женщины. Я не расстроилась и не испугалась. Я бесконечно, неописуемо рада… Нет, счастлива. Я не боюсь заводить детей. Это с Димой боялась, но не с ним.
Реальность вливается в меня постепенно. Раскрасневшееся лицо мамы с ладонью, прикрывшей рот, широкая
Я поворачиваюсь к Адилю. Он сейчас самый важный. Что думает о такой новости? Какова будет реакция?
Его лицо напряжено, взгляд соскальзывает с моего подбородка на живот и обратно. Впервые я задумалась о беременности пару месяцев назад, когда случилась задержка. Переживала сильно: что рано, не вовремя, так как я дополнительные часы на работе взяла и потому что с Адилем ничего не обсудила. А когда беременность не подтвердилась, вдруг жутко расстроилась и стала себя накручивать, как и обычно: а вдруг со мной что-то не так? Адиль сказал, что я люблю себе нервы по ерунде портить и все случится, когда я действительно этого захочу. И вот я очень сильно захотела.
— Говорил же, что все нормально будет, — произносит он и трет мою руку.
Я киваю с улыбкой. Да, говорил и был абсолютно прав. Снова у него пальцы дрожат.
— Ну дай, что ли обниму, Дашка, — весело говорит Ксюша, выдвигая стул. — Первый пошел.
— Робсон бы с тобой не согласился, — смеюсь я.
Следом, будто очнувшись, вскакивает мама, и тоже несется меня обнимать. Беспорядочно покрывает поцелуями мои щеки и как заведенная приговаривает: «Хорошо как, Даш. Рада за тебя, за вас. Очень сильно рада…».
Олег протягивает руку Адилю, но мама и тут опережает. Выпустив меня, повисает на его шее и по очереди чмокает в щеки. Голос дрожит и срывается, глаза мокрые. «Поздравляю, мой хороший. Отличным ты будешь папой. Береги уж их, ладно? Дети это большое счастье».
Отстраняется и то ли засмеявшись, то ли всхлипнув, трет скулы Адиля.
— Помадой испачкала… Ну и ладно. Я сегодня именинница и бабушка в одном лице. Мне можно.
Мы уезжаем спустя полчаса, после того эмоции за столом немного стихают. Мама не обижается, что рано, все понимает. Что нам хочется побыть с этой новостью вдвоем.
— Ты как? — спрашивает Адиль, когда мы останавливаемся на затяжном светофоре. Развернулся, взгляд внимательный.
Я то ли улыбаюсь, то ли никак не могу перестать улыбаться.
— Я хорошо. Очень хорошо.
— Мне походу надо что-то с речью делать, да? Ребенок с детства должен к нормальным словам привыкать, а не к дворовым.
Я сжимаю его руку. В этом весь Адиль. Не изменяющий себе, но готовый становиться лучше для тех, кто ему дорог.
— Как хочешь. Ты кстати не ужасно разговариваешь. По-крайней мере, «ложить» от тебя я уже давно не слышала.
Светофор переключается на зеленый, машина снова трогается. Мне чудится, что Адиль делает это осторожнее, чем раньше. Будто в салоне находится что-то хрупкое.
— Мать твоя так обрадовалась, — глухо произносит он, поглаживая мою руку. — Думал, задушит.
— То ли еще будет, — смеюсь я. — Добро пожаловать в семью.
Послесловие от автора
Ну и традиционное послесловие. Когда я начинала писать эту книгу, я знала, чем она закончится. Вернее, думала, что знала. В этой книге, как ни в одной другой, все пошло в разрез изначальной задумке. Герой оказался не козлиной, зайцы не зайцами, несколько сюжетных поворотов я просто выкинула, а стойкая девушка Даша оказалась рефлексирующей и очень близкой мне истеричкой.