Одиночный шутер

Тимофеев Владимир

– Они первыми начали, – буркнул я, неожиданно для себя стушевавшись под пристальным взглядом.

Незнакомец почесал затылок.

– Оно ить, конешна, так. Однакось... А неча на нашу делянку заласть! – отыскал он, наконец, «нужную» формулировку и, уперев руки в бока, грозно нахмурился. – Ходють тут всякие, убирайся потом за кажным.

Не знаю, что за причина, но меня не оставляло ощущение какой-то неправильности происходящего. Странный абориген явно играл. Играл на публику. Изображал мало чего повидавшего жителя захолустья, шумно сопел, нарочно коверкал слова и фразы, прикидываясь простачком

из глубинки. Старался казаться, а не быть. Выпендривался, одним словом. То ли передо мной, то ли перед моими спутниками.

– А ить сколько-то вас?! Ажно четверо! – заудивлялся вдруг «собеседник», заглядывая мне за спину. – Ухти-ты-пухти, девки! Цельная пара. Кажись, симпатишные.

Он показушно осклабился и снова посмотрел на меня.

– Звать-то тебя как величать, мил человек?

Я не ответил.

– Шо? Не хошь говорить? Типа, ента... релихия не позволяить? – хихикнул мой оппонент. – Ну да и ладноть, невелика бяда. Буду тады звать тя... Во! Звать тебя буду Дюхой.

– Почему Дюхой? – невольно вырвалось у меня.

– Да был тут один. Его ить Дюхой и кликали, – мотнул головой «сликтов пастух». – Похожи вы с ним. Ну, прямо как два огурца с грядки. Положь рядком, ить и не знаешь, какой по-первости схрумкать.

– А что с ним случилось? – спросил я, насторожившись.

– Сгинул, – пожал плечами «абориген». – Ушел, стало быть, смыслу жизни искать и не вернулси. Такие вот фрукты-яблочки, ухти-ты-пухти.

Он вновь почесал затылок, после чего вздохнул, поморщился и, словно бы жалуясь на судьбу, пояснил:

– Дурная нонеча молодежь. Всё-то им не сидится, всё бы им шастать незнамо где...

– Как мне к вам обращаться? – перебил я его.

– Ко мне-то? – удивленно переспросил собеседник. – Дык, дядюшка Мортимер, как же еще? Меня тут все знають.

– Все – это кто?

– Не твоего ума дело, – окрысился внезапно «артист». – И вообще. Шо я тут с вами беседы беседую? В утиль вас свезти и всего делов...

Сказал и хитро прищурился:

– Али не стоит покедось? Как думаешь, Дюх? Сгодитесь вы мне али нет?

– Думаю, что сгодимся, – пробормотал я, живо представив себе упомянутый Мортимером «утиль». Знакомиться с местным «предприятием вторсырья» у меня лично желания не возникало.

– Ну вот и ладноть, – потёр руки новоявленный «дядюшка». – Значицца, ко мне потудычим. А уж там и скумекаем, что и почём...

Огоньки на его браслете опять замигали, и в ту же секунду я вдруг почувствовал, как псевдомышцы скафандра снова наполняются силой. Одна незадача: сила мне, к сожалению, не подчинялась. Экзоскеклет теперь повторял движения другого «хозяина».

– Пошли что ль, болезные? – махнул нам рукой «дядюшка Мортимер», потом развернулся к скалам и, безбожно фальшивя, затянул на ходу. – По тундре, по железной дороге, где мчится курьерский Воркута-Ленинград...

* * *

Долину мы покидали колонной. Возглавлял ее дядюшка Мортимер, следом за ним, словно привязанные, плыли два сликта. Далее двигались Лена, Игорь и Корни, затем – снова два сликта, после них я. Остальные «яйцеобразные» вытянулись вереницей за мной. Обычным зрением я их видеть не мог, зато в «магическом» различал всех. Каждый из представителей условно-разумных обладал некой «аурой»,

не слишком большой, но все же заметной – вырабатываемое каменными шарами гравитационное поле отсвечивало сиренево-синим, в отличие от привычного мне электромагнитного «оранжевого». Браслет на руке Мортимера этим оранжевым буквально пылал. Тонкие нити, фактически поводки, тянулись от работающего прибора к нашим скафандрам. Мы же вышагивали как роботы. Механически переставляли конечности, не в силах перехватить управление.

Синеговские инженеры всегда уверяли, что управлять боевым скафандром извне по определению невозможно. Забугорные коллеги это мнение активно поддерживали. Однако, как выяснилось, заблуждались и те, и другие. Видимо, просто ни разу не сталкивались с научными достижениями иных миров. Обидно, конечно, но что поделаешь. Практика, как известно, критерий истины. Экспериментально подтвержденные данные могут убить любую теорию, даже самую забубенистую и красивую. А всякого рода научный «патриотизм» только усугубляет проблему, превращая все прежние достижения в застывшие догмы. И наш случай это хорошо подтверждал. Нельзя было даже выбраться из скафандра – заблокированная автоматика этого не позволяла. Всё, что мы нынче могли, это изображать караван верблюдов, бредущих за вожаком.

Проход между скал оказался узким: в самом широком месте двое разойдутся с трудом. С другой стороны, долго по нему идти не пришлось. Уже через двадцать минут мы выбрались из холмов на тянущуюся до горизонта равнину. Горизонт терялся в тумане и сумерках. Видимость составляла около километра – побольше, чем рядом с порталом, но гораздо меньше, чем в солнечный день родного для нас мира.

Пока шли, я с интересом осматривался. Вокруг расстилалась каменистая пустошь, мало чем отличающаяся от той, что была наверху. Трудно представить, как можно жить в таком мире. Флоры и фауны нет, только песок и камни. Хотя, если спуститься с этого плоскогорья, картина, возможно, изменится. Появятся трава и деревья, озера и реки, звери, рептилии, птицы. В конце концов, должны же чем-то питаться живущие здесь люди.

– Для каменяшек тут настоящий курорт, – напомнил о себе дядюшка Мортимер, словно бы отвечая на мои мысли-вопросы. – Ископаемых море. Жилы выходят прямо к поверхности. Ешь – не хочу.

«Ага. Выходит, сликты питаются горной породой. Ну что ж, в общем и целом, логично. Они же из кремнийорганики, и, значит, какие-нибудь колчеданы-бокситы для них как пирожные для людей. Десерт, одним словом».

– Я-то песок не жру, – продолжил тем временем Мортимер, переместившись назад и правее и вышагивая сейчас рядом со мной. – А вот сликтикам без этого никуда. Употребляют кварциты как соль. Без них им любой минерал преснятина.

– А сами вы что едите? – поинтересовался я для проформы.

– Как это что? – недоуменно переспросил «дядюшка». – То же, что и все люди. Варёное, жареное, печёное. Картошечку, мясо, мочёные яблоки уважаю, капустку квашеную...

– Но... как?

Собеседник расхохотался.

– Так ты, значит, что? Подумал, что я, как и эти, – он махнул рукой в сторону сликтов, – камешки, когда голоден, трескаю? Вот ведь чудак. Я же не сликт, мне это не подходит.

Отсмеявшись, Мортимер пояснил: