Одиночный выстрел
Шрифт:
Как оказалось, старшина Крейс, принимавший товар на хранение, оказался прав. В глубине зарешеченного блока, у стены на полу сидели две прелестные девушки лет шестнадцати-восемнадцати. Скорее всего, они были сестрами.
– Крейс! – позвал Лоренц ответственного смотрителя.
– Слушаю, сэр! – отозвался тот, подбегая к командиру эскадры.
– Вон тех двух козочек нужно отселить, чтобы их тут не побили.
– Сделаем, сэр, – ответил громила Крейс, разминая кисти и запястья. Когда-то он работал профессиональным борцом, но, получив травму, был вынужден стать санитаром в одном заведении,
– Какая порода, осанка, а?
Лоренц восхищенно покачал головой. Он считал себя утонченным ценителем, сумевшим, несмотря на некоторую грубость своего ремесла, сохранить тягу к прекрасному. Он мог бы любоваться этими цветами варварского мира, а потом выпустить их в поля, но ему нужны были деньги, и эти «прекрасные цветы» приходилось продавать. Причем дорого.
– А вон та черненькая, видишь?
– Да, сэр.
– Чуть подправить ушки, может быть, немножко зубки, и ее цена возрастет на пятьдесят процентов.
– Рыжая тоже не без прелести… – решился высказаться Крейс.
– Да, ножки только коротковаты, но это тоже поправимо… Знаешь, иногда я думаю, что и рихтовочный бизнес не такой уж плохой. Ты помнишь капитана Лемперга? Когда врачи запретили ему волноваться, он перестал ходить в походы и занялся рихтовкой.
– Я помню Лемперга, сэр. Когда-то начинал в его эскадре.
– Теперь он обосновался где-то на Патеке, у него рихтовочная фирма, и, по слухам, он процветает.
«Рихтовочными» фирмами в кругу Бена Лоренца называли криминальный бизнес, основанный на покупке перспективного, но некондиционного товара и доведения его до кондиции с помощью пластических операций и спортивно-восстановительных методов.
Владельцы рихтовочных фирм недорого покупали девушек, которым выглядеть «звездами» мешал какой-нибудь недостаток. После выправления недостатков стоимость девушек поднималась наполовину, а в некоторых случаях – вдвое или даже впятеро.
– Внимание, сообщение для командира эскадры Лоренца! Группа бригадира Чумаченко попала в засаду и спешно отходит к лагерю, требуется поддержка с воздуха! – сообщил по громкой связи диспетчер. – Сэр, вы ответите?
– А что тут отвечать? – крикнул в ответ Лоренц. Ему не понравилось, что его отвлекли от размышлений о «высоких материях», от мечтаний о спокойной обеспеченной старости под крышей «рихтовочной фирмы». – Кто там у нас в воздухе?
– Тедди Лансберг и Эдвард Блосс, сэр!
– Пусть прикроют отход Чумаченко.
– Слушаюсь, сэр! Сейчас же передам…
Диспетчер отключился, и стало тихо. Девушки за решеткой сбились в кучку, испугавшись шума громкой связи.
– Ну вот, у них теперь аппетит может пропасть, – сказал Лоренц и вышел в коридор. Диспетчер с его криками оказался совсем некстати, мог обойтись и без него, направив «маскоты» самостоятельно.
«Боятся проявить личную инициативу, трусы», – подумал Лоренц, забыв, что сам же эту инициативу и придавил, требуя, чтобы ему докладывали о каждой мелочи.
На четвертом участке главной галереи двое механиков занимались ремонтом воздушной
Командир эскадры вышел на трап и с удовольствием вдохнул чистый холодный воздух, в котором уже вились снежинки, обещая к вечеру сильный снегопад.
У костра возле кухни возбужденно гомонили солдаты двух вернувшихся с выезда групп. Они ели поджаренный на огне хлеб с сардинами и запивали все пивом. Полдюжины механиков вытягивали из кормового отсека «Ленокса» старый генератор. Они тащили его на грузовой платформе, однако она у них накренилась, и теперь механики спорили, размахивали руками, а дело не двигалось. Лоренц хотел пойти и разобраться, но махнул рукой. В конце концов, у них есть капитан Гуклот.
«Что-то его не видно, не иначе снова таращится на эту газель…» – подумал Лоренц. День ото дня его заместитель все более попадал под власть магнетического влияния юной пленницы. Лоренц не исключал, что в конце концов ему придется пристрелить Гуклота.
– Что делать, такая у нас работа… – словно в оправдание заместителя вслух произнес Лоренц. Случаи, когда кто-то из команды влюблялся в товар, бывали и раньше. Иногда для выхода из положения достаточно было дать заболевшему объект его вожделения на пару суток – и влюбленность проходила, однако с товаром категории «элит» такое обращение было неприемлемо. Элитный товар держали в отдельных каютах, стеля им перины и вскармливая нектаром.
Был случай, когда один бригадир так влюбился в пленницу, что решил даровать возлюбленной свободу. Но как это сделать, не убив двести человек эскадренного экипажа? И он попытался решить эту проблему с помощью пулемета, однако его вовремя остановили.
Резко взвизгнула сирена громкой связи, и расположенный рядом с трапом динамик заорал Лоренцу в левое ухо:
– Командиру эскадры – срочно! Позывной Роньжа неожиданно атаковал ноль-восьмой и ноль-пятый борта! Оба получили повреждения!
– Хватит орать! Кто такой Роньжа? – закричал в ответ Лоренц.
– Пилот «куксдога» под шестнадцатым номером Билли Сквозар!
– Что значит – атаковал?! Дайте мне его!
– Связь заблокирована, сэр! – ответил диспетчер, по его голосу было заметно, что он близок к панике.
– Тогда уничтожить его! Не хватало, чтобы наши пилоты сходили с ума в самое неподходящее время! Уничтожить!
– Есть, сэр…
Под плоскостями дежурного «маскота» забегали механики, торопливо подвешивая на узлы две тяжелые торпеды.
Подходить к обезумевшему «куксдогу» близко было опасно, а торпеда позволяла расправиться с ним, не заходя в зону действия его РЛС.
Откуда-то с юга донеслись отдаленные раскаты грома.
«Гром зимой?» – подумал удивленный Лоренц и огляделся. Из клочковатых туч все сильнее начинал сеять снег.
«Маскот»-каратель с ревом поднялся в небо, и тут снова раздался голос дежурного диспетчера:
– Сэр, с вами хочет поговорить бригадир Чумаченко!
– Давай его! – раздраженно произнес Лоренц, становясь ближе к динамику.