Одинокая леди
Шрифт:
Я поняла это именно в ту ночь.
Вот же дерьмо! Я оглядела пустую постель, потрогала свое тело — каждый нерв был напряжен. Мой дружок «Зеленый шмель», лежащий на ночном столике, с готовностью предложил себя: «Эй, крошка, я всегда готов, когда бы ты ни захотела!»
Я заговорила вслух:
— Но ты — подделка. Фальшь. Ненастоящий! Мертвый!
«Не суетись, крошка, — казалось, отвечает он. — Ты не можешь иметь все».
— Почему? — спросила я вслух. — Я хочу все, именно все!
«Хотеть все — не гуманно по отношению к
Я затрясла головой. Видимо, я уже немного свихнулась — докатилась до того, что разговариваю с вибратором. И вдруг я отчетливо поняла, что нахожусь одна, в совершенно пустой квартире. Одна!
Действие марихуаны кончилось.
Я выбралась из своей огромной постели, закурила обычную сигарету и вышла из спальни в соседнюю комнату. Выглянула в окно. Но из этого окна я могла видеть только жилой дом напротив. Ничего похожего на роскошный вид из окна того дома, где мы жили с Уолтером. Там можно было любоваться Центральным парком и панорамой города — огнями, убегающими в ночь.
Я взглянула на часы. Два ночи. Или утра?
Самое страшное в одиночестве то, что не с кем даже поговорить об одиночестве. Я подумала: а не прячут ли затемненные шторами окна городских домов такое же одиночество, как мое — никого рядом, чтобы перекинуться словечком?
А на побережье уже одиннадцать вечерам Гай, наверно, не спит.
Я набрала его номер. Никто не ответил. Он еще не вернулся с ужина.
Я села у телефона, и моя рука, безо всякой команды с моей стороны, набрала номер. После второго гудка я сообразила, куда звоню, и хотела было положить трубку, но там уже ответили.
— Простите, — извинилась я. — Я вас разбудила?
— Нет, — ответил Джон. — Я читал.
— Ваше предложение все еще в силе?
— Конечно.
— Я вдруг поняла, что просто должна выбраться из этого города на какое-то время.
— Я рад, — сказал он негромко.
— Когда вы уезжаете?
— Дневным рейсом в воскресенье, — ответил он. — Если вы спуститесь вниз, я заеду за вами в десять тридцать, — и мы успеем.
— , Закажите мне номер в отеле «Биверли Хиллз», пожалуйста.
— Зачем? — искренне удивился он. — Вы же будете жить у меня.
— Но мне не хотелось бы доставлять вам хлопот.
— О каких хлопотах вы говорите? У меня большой дом с домоправительницей, которой совершенно нечего делать.
Когдг я положила трубку, мое сердце колотилось так, словно я только что взбежала по лестнице на пятый этаж. Но когда я вернулась в спальню и забралась в постель, то я мгновенно заснула. Как маленькая девочка.
Глава 10
Его дом стоял на холме в районе Малибу, в нескольких милях к северу от самого престижного места в пригороде. Вырубленная в скале лестница вела от дома к уютному пляжу, расположенному на сотню футов ниже.
Он прятался между двумя утесами и был практически недоступен для посторонних купальщиков. А
Машина киностудии встретила нас в аэропорту и довезла до дому. На пороге нас встретила домоправительница — невысокая улыбчивая женщина с ярко выраженными индейскими чертами лица. Она не выказала ни малейшего удивления при виде меня. Он что-то сказал ей по-испански, она кивнула и повела меня в отведенную для меня комнату.
Это оказалась просторная угловая комната с видом на океан из обеих окон. Обстановка и интерьер были выдержаны в мексиканском стиле. Постель — даже по голливудским меркам королевских размеров — могла вместить, по крайней мере, шестерых. Женщина поставила мой чемодан и сказала мне что-то, чего я не поняла.
Как только она вышла, появился Джон.
— Вам нравится? — спросил он.
— Нравится. Тут все очень красиво.
— Во всяком случае, просто, — сказал он, и видно было, что ему приятна моя похвала. — Я все сделал сам. Сделал то, что всегда хотел.
— И давно у вас этот дом?
— Два года. Сразу после моего развода. У моей бывшей и у двоих детей дом в Бэл Эр.
Я взглянула на него с удивлением.
— Я должен был вам сказать. Мне бы хотелось, чтобы вы знали, как обстоят дела.
— Спасибо.
Я оценила его откровенность.
— Телефон, радио и дистанционное управление телевизорами на кроватном столике. — Он сделал несколько шагов к маленькой двери в стене спальни. — Ванная здесь.
Он открыл дверь, и я вошла. Ванная была просторная, с двойным умывальником, углубленной в пол ванной, а в ней встроенный мощный спринклер, с отдельным душем и биде. Я бросила взгляд на дверь с противоположной стороны ванной комнаты.
— Это дверь во вторую гостевую комнату. Но ванная целиком в вашем распоряжении. В свое время я сделал так потому, что мальчики обычно останавливаются в этих комнатах и отлично обходятся одной ванной.
— Сколько у вас детей?
— Трое. Два мальчика и дочь. Дочери четырнадцать, а близнецам двенадцать.
Я кивнула и последовала за ним в спальню. Он повернулся ко мне и сказал:
— Я думаю, вы не откажетесь вздремнуть перед обедом. Перемена времени всегда утомляет.
— Но я совершенно не устала, — сказала я. — И спать мне не хочется.
— А вы попробуйте и захотите, — улыбнулся он. — Мы обедаем в восемь, если вы не возражаете.
— Чудесно.
— Тогда до встречи, — и он ушел.
Когда я открыла глаза, комната купалась в пурпурных и фиолетовых волнах света — последние лучи закатившегося в океан солнца.
Я взглянула на часы — они показывали все еще нью-йоркское время.
Десять вечера. Я поставила их по местному времени и выбралась из постели.
Он был прав: перемена временного пояса подействовала усыпляюще.