Одинокая волчица

Бестужева-Лада Светлана Игоревна

— А это ещё кто? — рявкнул он, всем телом разворачиваясь к Ольге. — Ты кого сюда притащила, мочалка рваная? А ну, все вон отсюда!

Наши взгляды встретились и мне вдруг стало страшно. Такие повернутые внутрь глаза встречаются у двух категорий людей: у душевнобольных и у наркоманов. Вторые, впрочем, отличаются от первых только тем, что живут, как правило, значительно меньше. Хотя, если уж быть точной, ещё и тем, что не обладают вообще никакой логикой, даже логикой сумасшедших, и ожидать от них можно чего угодно.

— Я

из милиции, — брякнула я первое, что мне пришло в голову. — Предъявите документы.

Ольга посмотрела на меня округлившимися от изумления глазами, но на Черномора этот явный и наглый блеф, как ни странно, произвел впечатление. Он даже немножко попятился назад и застыл на полпути между входной дверью и своей комнатой.

— Вызывайте наряд, — скомандовала я Ольге, стремясь закрепить достигнутый результат. — Будем производить обыск. На предмет обнаружения вещественных доказательств.

Эффект от этой моей выходки оказался молниеносным и неожиданным: Черномор одним прыжком сиганул за дверь и, не связываясь с лифтом, чуть ли не кубарем скатился по лестнице. Тут я поняла, что доморощенные фокусы пора прекращать: игра в сыщика зашла слишком далеко.

— Вызывайте милицию, Ольга, — повторила я. — Причин для этого, по-моему, вполне достаточно. Не нравится мне ваш сосед, не моего романа герой. Подождите, не набирайте вы «О2», они год будут собираться. Лучше я сама позвоню прямо в наше отделение. Так вернее.

Конечно, я немного лукавила: звонить я собиралась непосредственно начальнику, по собственному, хоть и небольшому, опыту зная: субординация тут только помешает. Пока замотанным и ошалевшим от своей, прямо скажем, незавидной работы милиционерам втолкуешь, что к чему, вполне может пройти несколько часов. Это — в лучшем случае, а в худшем могут ещё и забрать в отделение, как соучастника, потом будешь сильно радоваться, что отделалась только легким испугом: ночью, проведенной в «обезьяннике».

Наверное, в прошлой жизни я все-таки была милиционером или, на худой конец, служебно-разыскной собакой. В повседневной жизни о моей бестолковости и непрактичности в кругу друзей и знакомых ходят легенды, но в экстремально-криминальных ситуациях я как-то собираюсь и действую достаточно четко и грамотно. Для дилетанта, во всяком случае. Доклад Федору Владимировичу я сделала, уложившись в три минуты, но практически ничего не забыв: ни подтвердившегося факта исчезновения Анны Ивановны, тетки Ольги, ни пропажи из запертой на замок комнаты вещей и денег, ни странного поведения соседа. Даже о вымытом паркете упомянула. Повесив трубку, я пожалела, что Андрей меня не видит: в кой веки раз не пришлось бы за меня стыдиться, а даже как бы наоборот.

Андрей! Вот про него-то я забыла, а это совсем неправильно. Он наверняка меня уже хватился: ушла из дома на пару часов, а сгинула на полдня. Я лихорадочно набрала номер мобильного телефона Павла, поскольку знала, что друзья сегодня

работают вместе, и облегченно вздохнула, услышав сдержанный и холодноватый голос:

— Слушаю.

— Павлуша, это я, Наташа. Извини, пожалуйста…

— Что-нибудь случилось?

Хороший вопрос. На мобильник Павлу я действительно звоню только в экстраординарных ситуациях. Таковой пока еще, вроде, не наблюдается, но нельзя же заставлять Андрея беспокоиться.

— Нет. Я просто хотела предупредить Андрея, что задерживаюсь. Пусть не волнуется. А то я собиралась быть дома…

— А тебя там нет. Это мы уже поняли. Оказались в этих краях, заехали перекусить…Ладно, все нормально. Андрей вон интересуется, ты вообще-то где?

— Вообще-то я в соседнем подъезде. Сейчас милиция приедет…

— Номер квартиры! — командирским голосом сказал Павел.

Естественно! Я и не надеялась, что мне все просто так сойдет с рук. И надо же было, чтобы именно сегодня у них образовалось «окно», да ещё недалеко от дома! Ну, теперь тут у нас пойдет потеха!

Я не успела додумать про последствия нового поворота событий, как явилась родная милиция. Два очень милых и очень серьезных молодых человека. С автоматами, естественно, как и положено: напряженной обстановки в Москве пока ещё никто не отменял, равно как и обострения криминогенной ситуации.

— Что у вас тут? — поинтересовался один из милиционеров.

— Пропала женщина, из её комнаты украдены вещи и деньги, — лаконично сообщила Ольга.

— Давно пропала?

— Три недели тому назад.

— А вы только сейчас спохватились? Ваши документы.

Ну, думаю, началось! Не предупредил их начальник, что ли? И как вообще прикажете жить под чутким руководством нашей милиции? Пропала женщина три недели назад — ну и что, десятки тысяч пропадают, подождите, может, объявится. Выяснилось, что из комнаты пропавшей кое-что пропало — где же вы были раньше, почему только сейчас спохватились… А действительно, почему Ольга спохватилась только сейчас? Ждала, пока следы остынут? Или действительно ни в чем не виновата, потому удовлетворилась поверхностным осмотром жилплощади? Эркюль Пуаро, где ты с твоими серыми клеточками?

Как бы в ответ на мой немой призыв в дверь снова позвонили. Появились Андрей с Павлом, которым я обрадовалась совершенно неподдельно. По опыту знаю, что в их присутствии самый нелогичный криминальный кошмар начинает приобретать четкие очертания. Но милиционеры моей радости не разделили. Первоначально.

— А вы кто? — нелюбезно осведомился один из них. — Гости? Или просто мимо проходили?

— Понимаете, — максимально дружелюбно улыбнулся им Андрей, — я муж вот этой милой дамы, которая, как я понимаю, и решила вас вызвать. А живем мы в соседнем подъезде, стенка в стенку с этой самой квартирой. Соседи, так сказать. К тому же — ваши коллеги, хотя и немного бывшие.