Одинокая волчица
Шрифт:
— Похоже на орудие убийства, — безучастно отметил оперативник. — Приобщим к делу.
— Маму задушили? — охнула Елена.
Флегматичность сыщика как рукой сняло.
— Коллега, — едко спросил он у Павла, — родственникам потерпевшей здесь место? Особенно женщинам?
Впервые увидела, как Павел смутился. Правда, ненадолго.
— Все произошло слишком неожиданно, — ответил он. — Потом я попросил уйти, но…
— Но я отказалась, — уже твердо сказала Елена. — Я не помешаю, обещаю. Скажите только, маму…
Сыщик раздраженно передернул плечами:
— Предположительно,
Сыщик аккуратно снял то, что было шарфом, с куста и положил в целлофановый пакет. Я не то что пошевелиться — вздохнуть боялась, чтобы не навлечь раздражение ещё и на себя. Я не родственница, со мной даже условно церемониться не будут. А один Павел нас всех не прикроет.
— А вы кто? — вдруг спросил меня оперативник.
Приехали!
— Соседка, — брякнула я первое, что пришло в голову. — То есть подруга соседки.
Павел только закатил глаза к небу, но оперативнику, как ни странно, мой ответ пришелся по душе.
— Будете понятой, — безапелляционно заявил он. — И найдите кого-нибудь еще. Хоть бы эту вашу подругу.
Если честно, юмора ситуации я не поняла. А что если мы собственноручно укокошили старушку, а потом вызвали милицию — для отвода глаз? Но, помня старую истину: спорить с начальством (в данном случае, милицейским) — все равно что плевать против ветра, покорно отправилась за Галкой, благо Павел вроде бы не возражал против такой расстановки кадров. Что ж, в своей жизни я уже побывала и в роли подозреваемой, и в роли жертвы. Для полноты ощущений следует побывать и в роли понятой. Так и до амплуа преступника окажется рукой подать. Замечательная иллюстрация к тезису о том, что ситуация в России криминализируется не по дням, а по часам.
Галка старательно драила свой лимузин. В стрессовых ситуациях моя подруга всегда хватается за что-нибудь чистяще-моющее, а не за сигарету, как я. Вот, в частности, разница между нами и, должна сказать, не единственная. Увидев меня, она прекратила изображать Мойдодыра и спросила:
— Что?
— Пойдем, — уклонилась я от прямого ответа. — Меня хотят сделать понятой, а тебя велели привести за компанию.
— Не валяй дурака… — начала было Галка, но тут же осеклась.
Соображает она очень быстро, а выводы делает ещё быстрее. Так что через несколько секунд она задала вполне конкретный вопрос:
— Нашли тетю Таню?
Я кивнула. Больше ничего говорить не потребовалось — Галка метнулась в ту сторону, откуда я пришла, а я припустилась за нею.
Когда мы прибежали на заброшенный участок, Павел вполне мирно беседовал с оперативником и фотографом, закончившим свою работу. Нам предложили просто поставить свои подписи под протоколом осмотра. Возможно, это снова было нарушением правил, но одного взгляда на тело мне хватило за глаза, простите за дешевый каламбур. Реакция была мгновенной и некрасивой: меня просто-напросто
Пока я с помощью Галки и Елены кое-как приводила себя в порядок, вернулись проводник с Матильдой и Андрей. Одного взгляда на лицо моего друга было вполне достаточно, чтобы понять: по горячим следам раскрыть вряд ли что-то удастся. И проводник мою догадку подтвердил:
— Труп сюда притащили с дачи пострадавшей, это и без Матильды было понятно. А вот отсюда следы ведут к магазину, а там… Самое оживленное место в поселке, машины, мотоциклы, люди, собаки. В общем, глухо. Ясно только, что если кто-то и уехал, то теперь уже с концами.
— Если не найдем свидетелей — почти наверняка «висяк», — заметил Андрей.
По взгляду оперативника я догадалась, что особо рассчитывать на удачу не приходится. Если только найдутся свидетели. Впрочем, свидетелей даже мы с Галкой нашли: вроде бы видели в поселке постороннюю подозрительную личность. Ну и что дальше?
Не рассчитывая больше услышать что-то интересное, я стала смотреть по сторонам. В двух шагах от куста, на котором висел шарф, мне померещилось что-то белое. Я наклонилась: на земле лежало нечто, завернутое в целлофан. Подняла, повернула другой стороной — и на меня глянуло лицо… Масика! Мне показалось, что я сплю и вижу сон.
— Галка, — сдавленным голосом позвала я, — пойди сюда, пожалуйста. Хотя подожди, я сама подойду.
Галка непонимающими глазами уставилась на мою находку. Ах, да, она моего замечательного кавалера «живьем» никогда не видела, только слышала предостаточно.
— Я сошла с ума, — констатировала я буднично. — У меня глюки.
— С чего ты так решила? — остро заинтересовалась Галка.
Вопрос о том, сошла ли я с ума, ещё не войдя в него, или мне ещё предстоит и то, и другое, всегда занимал её до чрезвычайности.
— Да вот… Это Масик…
Галка покрутила пальцем у виска:
— Судя по твоим рассказам, Масики на дороге не валяются. Может, просто похож?
— Может быть! — ухватилась я за спасительную соломинку. — А может быть, и не похож вовсе, а мне просто мерещится. Придется предъявлять фото Андрею, пусть разбирается. У него-то память на лица отменная, не чета моей.
— Ах да, он же его один раз имел честь лицезреть, — вспомнила Галка дела не так уж давно минувших дней.
— Узнаешь? — протянула я находку Андрею, который подошел узнать, что я такое демонстрирую Галке.
Тот глянул и изумленно поднял брови:
— Ты что, носишь с собой портрет любимого поклонника? Ах, да, ты же у нас теперь невеста…
— Так это, по-твоему, Масик?
— По-моему, ты делаешь из меня дурачка, а это место в твоем окружении давно занято.
— Хамство — признак бессилия, — огрызнулась я, потому что мне уже изрядно надоели разговоры о «женихах-невестах». — Если будешь издеваться, ничего больше не скажу.
— Хорошо, не буду. Это, безусловно и безоговорочно, Масик. И что дальше?