Одинокая звезда

Касаткина Ирина Леонидовна

Кое-как успокоив дочку, Ольга позвонила в школу. Рассказав директору о случившемся, она засобиралась в больницу. Лена тоже захотела пойти с ней, хотя Гена ее всячески отговаривал.

В больнице им разрешили пройти в палату. У кровати Вени сидела его мама. Мальчик изумленно и даже испуганно глядел на них.

– Веня, прости меня! – жалобно попросила Леночка, и слезы снова потекли по ее щекам. – Я не думала, что ты вправду прыгнешь. Я не хотела. Поправляйся, я буду с тобой дружить. И в кино будем ходить, и на дискотеку.

Только поправляйся!

– Нет, это ты прости меня, – слабым голосом ответил Веня. – Я не должен был так поступать. Ты ни в чем не виновата. Это я дурак.

– Веня, я к тебе каждый день буду приходить. Буду задания приносить и помогать, чтобы ты не отстал.

– Что врачи говорят – долго тебе лежать? – спросила Ольга.

– Не меньше двух недель, – ответила его мама. – Ты, детка, себя не казни, – обратилась она к Лене, – а поправится, я его еще и выдеру. Это ж надо такое учудить! Ты понимаешь, что на всю жизнь мог калекой остаться? Что бы тогда с нами было? Жить и так трудно, а тут еще ты со своими выходками.

– Мамочка, я больше не буду. Я как ударился о землю – сразу все понял.

В палату вошел врач.

– Ну что, самоубийца, как самочувствие? Сейчас психиатр тобой займется. Будешь теперь на учете состоять. Это она? – заметил он Лену. – Из-за которой ты… с балкона?

Тот молча кивнул.

– Действительно, хороша! – Врач с откровенным интересом разглядывал смутившуюся девочку. – Из-за такой голову потерять ничего не стоит. Но бросаться с балкона все равно не надо. Кому нужен калека? Ну поправляйся, я еще вечером зайду.

Он вышел.

– Веня, мы тебе яблок принесли. И апельсинов. – Леночка положила на тумбочку сверток. – Может, тебе почитать принести? Ты про что любишь?

– Не надо, я лучше уроки буду учить. Мама завтра принесет учебники – буду заниматься, чтобы не отстать. Скажи Гене, пусть не сердится на меня. Представляю, как он разозлился. Скажи, что больше никогда такое не повторится.

– Ладно, скажу. Ну, мы пойдем? Поправляйся. Я завтра опять приду, хорошо?

– Приходи. Если хочешь, с Геной приходи. А то он не любит, когда ты одна ходишь. Я буду ждать.

– Ты хоть представляешь, придурок, что натворил? – свирепо спросил на следующий день Гена морщившегося от боли Веню. – Теперь из-за тебя Лену по милициям затаскают. Убить тебя мало!

– Не затаскают. Ко мне следователь уже приходил. Я сказал, что сам прыгнул, – никто меня не подталкивал. Что Лена не виновата. Он все записал с моих слов, а я подписал. Ну что там в школе?

– О, в школе предложили сочинение написать на тему «Как Веня пошел к Лене, а парашют дома забыл». Ты теперь у нас главный парашютист. Вернешься – доклад сделаешь, какие чувства испытывает парашютист без парашюта в полете и при приземлении.

– Гена, хватит над ним издеваться. Веня, что, очень больно? – Леночка сочувственно смотрела

на постанывающего Веню. – Тебе разве обезболивающее не дают?

– Дают какие-то таблетки, но все равно больно.

– Это правильно! – не унимался Гена. – Надо бы такие, чтоб еще больнее было. Чтобы надолго запомнил. Нет, ты скажи, почему с третьего этажа прыгнул, а не с пятого? Пришел бы ко мне – я бы тебя еще и подтолкнул. А то вообще мог с крыши сигануть. У нас на чердак дверь легко открывается. Не сообразил?

– Ладно, я же сказал – не буду.

– А зачем тебе, идиоту, это понадобилось? Что ты этим доказать хотел?

– Хотел, чтобы Лена со мной встречалась. Ни о чем другом думать не мог. Влюблен был, как ненормальный. Как представлю ее рядом, будто она идет и улыбается мне, а я держу ее под руку, – как на небо взлетаю. Но теперь все. Как грохнулся – вся дурь вылетела из головы.

– Слушай, а это идея! Значит, чтобы влюбленность прошла, надо с балкона… того? Лен, ты поняла? Кидай их всех, кто будет приставать, не раздумывая.

– Вот я с тебя и начну, – рассердилась Лена. – Чтобы ты не издевался над Веней. Видишь, ему плохо.

В палату вошла медсестра.

– Ну-ка, ребятки, прощайтесь, сейчас уколы будем делать.

– А чего это ты решила с меня начинать? – с невинным видом спросил Гена девушку по дороге домой. – Я что ли в тебя влюблен?

– А то нет.

– Ни капельки! Я тебе хоть раз признавался?

– А чего же ты меня так плотно опекаешь? – Лена почувствовала себя уязвленной.

– По-соседски. И на правах бывшего братика. Ты же без меня пропадешь.

– Не пропаду, не бойся!

– Нет, мама, ты представляешь! – возмущенно рассказывала Лена Ольге. – Гена мне заявил, что в меня не влюблен. А сам глаз с меня не сводит. Пишу-пишу, потом посмотрю на него – а он на меня уставится, и глаза… как у больной собаки. Даже жалко станет. А заметит, что смотрю, сразу шутить начинает.

– Лена, он не влюблен. Он давно любит тебя. И очень сильно.

– А если любит, так чего же не объясняется? Другие по нескольку раз уже, а он – ни разу. Даже обидно.

– А зачем? Гена сильный человек, он собой великолепно владеет. Ну объяснится, а что дальше? Если ты скажешь ему, как другим, – нет! – ему будет очень плохо. Но я думаю – он и мысли такой не допускает. Предположим, ты ответишь на его чувство. После такого объяснения обычно следуют поцелуи. Ну сколько можно целоваться? От силы недели две-три. Но любовь ведь на поцелуях не останавливается. Ты понимаешь, о чем я? Гена это прекрасно понимает. Вон какой вымахал.

Лена, у вас впереди одиннадцатый класс – выпускной, между прочим. Вам эти сложности сейчас ни к чему. Объяснится, не сомневайся. Когда сочтет нужным. Ты думай, что ему ответишь. И перестань ходить при нем в этом халатике. Не провоцируй парня.