Одинокая

Модар Стефка

…Алекс делал, репортажи, выверено корректно, считая, что надо помочь народу самому решить свой конфликт путём переговоров, объективно принять реальное пойти на перемирие. Нет на примирение! Казалось бы, так легко понять друг друга…

…Несколько дней в зоне конфликта заставили его задуматься; казалось бы, все началось из-за ссор по мелочам, на которые сначала никому не хотелось обращать внимание.

Однако мелочи становились настоящим снежным комом, в одночасье упали на головы,

не дав понять: за что, почему…

…Алексу захотелось переключиться уйти от реальности сегодняшней ситуации, вспомнил Эн. Та до сих пор жила в памяти – единственной, той, которую искал все эти годы…

…Эн, как ни странно не смогла забыть Алекса, даже переживала за него, зная, что тот сейчас в командировке в зоне конфликта. Ей хотелось услышать его голос, поговорить, поддержать, сказать, что помнит и «лю».

Как никому хотелось любить и быть по-настоящему любимой и счастливой.

Эн сидела за столом в столовой, было время обеда, когда неожиданно зазвонил телефон. Она вздрогнула, пугаясь, то ли звонка, то ли такого громкого слова, как «лю», страшась чего-то неизвестного, ответила. Неуверенный мужской голос попросил пригласить к телефону её «Эн». Это был Алекс. Дрожа всем телом, призналась, что это она.

Эн вновь почувствовала себя свободной, никому ничем необязанной. Он сказал, что послезавтра будет дома в Венгрии, что вышлет ей билет на самолёт, в общем, хочет познакомить её со своей дочкой и матерью, та как раз должна прилететь из Варшавы.

Эн не сразу, но согласилась, сдерживая внутренний порыв не закричать: «Я люблю тебя…» Витая в облаках положила трубку.

На следующий день как раз в то время, когда к ней пришёл Ник, появился курьер с букетом цветов и конвертом на её имя.

Ник взяв у него букет и конверт, передал Эн, как бы, между прочим, с нотками любопытства в голосе спросил:

– Если не секрет кого такой шикарный букет? – переводя в шутку, – не от меня точно.

Тушуясь, смущённо:

– Я собирался это сделать чуть позже, но кто-то опередил… – искоса глядя, – даже любопытно… – с тревогой:

– Кто он?

Эн теряясь оттого, что это произошло в его присутствии, впервые в жизни солгала.

Наигранно непринуждённо сказав:

– Это Лолита, сделала маленький презент, попросила, чтобы я навестила её тётю.

Краснея:

– Та очень больна и хочет меня видеть.

Поясняя:

– Тётя Лиза меня любила с детства. Она мне как родная.

Улыбнувшись:

– В детстве мы с Лолкой у её тётушки под столом играли в куклы.

Глядя на того в упор с улыбкой невинно спросила:

– Ты не против, если пару дней побуду у неё в гостях? Поддержу, чтобы не унывала.

Ник

ничего не подозревая, отшутился:

– Да это в стиле Лолиты… – ухмыляясь, – сделать «подкат», чтобы никто не смог ей отказать.

Обнимая Эн:

– Да нет проблем! Раз нужно, можешь погостить у Вашей тёти Лизы.

Целуя в нос:

– Я понимаю… – уже серьёзно, – даже горжусь, что ты у меня такая отзывчивая…

…На следующий день, Эн была в Венгрии.

Алекс прибыл в её гостиничный номер с опозданием, так как его самолёт прилетел с опозданием.

Прямо с порога номера Алекс попав в объятья Эн, отдал ей всю страсть; сгорая и умирая от любви и нежности. Они жаловались друг другу, как все это время им было тяжело, целуясь, перебивая, признавались в любви, ощущая её в своей груди; раздевшись со скоростью света, оказались в постели.

Их стремление было слиться с миром воедино и навсегда, понимая, что тот, и они по-большому счету единое целое, и этим как никогда дорожили.

Его губы искали её ярко коралловые губы, чувствуя их сладость мягкость и влажность, что буквально оживляла усталый организм, что жил ожиданием встречи с ней, как с Ангелом – Спасителем. Трепетный язык, разжимая губы, поглощал её с головой, отчего та чувствовала головокружение, тело становилось податливым. Он овладевал им с лёгкостью уверенного в себе мужчины, руки блуждая по трепетному телу ощущая бархатную кожу, исследовали эрогенные зоны, отчего Эн было настолько хорошо, что просто теряла реальность. Алекс осыпал её поцелуями, кажется, что он был готов целовать всю жизнь, боясь выпустить любимую женщину из объятий.

Добравшись до её груди, терзая соски, щекоча своим пылким дыханием, ухо признался:

– Эн я хочу тебя, хочу сходить с ума от любимой женщины, а не от войны…

Та, с грустью посмотрев на него, обхватив руками шею, дрожа всем телом, прикусывая мочку уха в ответ шепнула:

– Ты мой! Я никому тебя не отдам, тем более войне… – целуя ему глаза.

Их тела в порыве страсти ощущали каждой клеточкой кожи изгибы тел. Это сводило с ума.

Его тонкие длинные пальцы рук, изучая тело, лаская, проникали все глубже и глубже, Эн направляла их в лоно, возбуждённо постанывая, просила:

– Возьми меня, я хочу от тебя ребёнка…

Алекс, теряя голову войдя в неё, ощутил приторно-сладкий аромат женской плоти, проникая в неё все глубже, беря её всю до капельки; слыша женское лёгкое, постанывая, наслаждался теми мгновения счастья наслаждения.

В эйфории любви они не заметили, как потемнело. Придя в себя после бурного секса, их глаза горели ярче обычного, тела, согретые друг другом, говорили о единение, о том, что они пара. Немного успокоившись от спонтанных, ярких, насыщенных эмоций и впечатлений привыкнув к вирусу любви, как к целящему, вызвав такси, они поехали к Алексу на квартиру.