Одинокие боги
Шрифт:
Бостонцы же, как они величают себя, — грубые янки, привыкшие к тяжелой работе. Они собираются все здесь изменить. Меня, конечно, далеко не все в их планах устраивает, но перемены неминуемы. И это ни по чьей-нибудь злобе. Янки простые бизнесмены. Когда калифорнийцу нужно что-нибудь, расшитая ли золотом одежда или седло, украшенное серебром, он никогда не спрашивает о цене. Если у него нет денег, он займет их, а все займы делаются под проценты, ежемесячно растущие.
Видел, Ханни, двух молодых людей, только что проехавших мимо нас? Они в костюмах, цена которым не менее двух тысяч
— Могло бы быть, говорите вы?..
— Да, Иоханнес. Могло бы... И он еще не понял этого, но... двадцать акров ее уже принадлежат не ему, а мне. Он семь раз занимал у меня деньги, и, хотя отлично понимает, что его зависимость все увеличивается, продолжает улыбаться.
Мы приблизились к лавке, и я открыл дверь. Войдя, мисс Нессельрод сняла шляпу и мантилью, спадавшую ей на плечи.
— Их мир изменится, Иоханнес. Время игр под солнцем прошло. Если они хотят уцелеть в новом мире, им придется работать. Они должны выращивать апельсины, как мистер Волфскил, или разбивать виноградники.
У дверей стояли две коробки с книгами, доставленные носильщиком из гавани. Первым моим делом в это утро было распаковать их, переписать, а потом расставить по полкам, так, чтобы они были хорошо видны.
Я ставил очередную книгу на полку и говорил название мисс Нессельрод, чтобы она могла записать его. Неожиданно я взял в руки рассказы А. Гордона Пима, выпущенные издательством «Вилли и Путнем» в Англии. Мой отец, помню, как-то искал эту книгу и никак не мог найти ее.
С некоторой гордостью я сказал мисс Нессельрод:
— Это друг моего отца, они с ним часто разговаривали о полюсах Земли, особенно после того случая, когда корабль отца попал в окружение айсбергов.
— Может быть, что-то, о чем он рассказывал Эдгару По, тоже вошло в рассказы?
— Думаю, разговор с По состоялся время спустя, после того, как книга была уже написана, но я не уверен. Здесь напечатано, что рассказы изданы в 1838 году, мне тогда было два года... Можно, я почитаю ее, мэм?
— Конечно!
Осталось расставить еще несколько экземпляров и, пока я работал, не переставая размышлял о мисс Нессельрод. Все-таки, кто она, эта женщина? Откуда? Когда мы ехали на запад, каждый рассказывал свою историю — кем был, чем занимался.
Только мисс Нессельрод хранила молчание. Ходили слухи, будто она была учительницей, но это являлось всего лишь предположением. Никто ничего не знал о ней, и постепенно сложилось мнение, что она приехала на запад в поисках мужа. Это было вполне вероятно, но я не верил. Ей нравились некоторые мужчины, она получала удовольствие от общения с ними, но, казалось, всегда сторонилась более молодых и более привлекательных. Иногда я видел ее стоящей у окна с плотно сжатыми губами и неподвижным лицом. О чем она думала в эти минуты, я даже не мог себе представить.
Однажды, вернувшись из школы, я пришел в лавку, чтобы помочь мисс Нессельрод, и застал ее с озабоченным выражением на лице.
— Томас Фразер говорил мне, что ты делаешь успехи в школе, — сказала она. И, минуту
Докажи им, Иоханнес! Сделай же что-нибудь значительное, сам добейся всего!.. Слушай всех, приходящих сюда! Внимательно слушай! Образование — это не только уроки в школе. Прислушивайся к разговорам людей, изучай философию жизни, имей свое мнение о том или ином бизнесе, торговле, кораблях, политике... Слушай и учись!
Некоторые люди учатся слушая, другие — читая, третьи — наблюдая. Учись как можешь, но учись!
Мистер Вилсон, мистер Волфскил, мистер Уокмен — эти люди превратят наш городок в огромный процветающий город. У них немало планов, и это не воздушные замки, я верю, они претворят свои планы в жизнь.
Ты должен быть выносливее, сильнее, умнее твоих врагов. Ты победишь их своим превосходством, — тем, что станешь важной персоной, но при этом будешь лучше их!
Вся наша жизнь основана на принятии решений. Ты должен определить, кем ты хочешь стать и чем заниматься. Это может быть не одно и то же, хотя бывает и так.
Проходили месяцы. В школе Ред Хубер сохранял дистанцию, но не терпел меня, как и в первый день моего пребывания там. И я знал, что проблема наших отношений все время существует. Мегги по-прежнему сидела рядом со мной, но я по-прежнему стеснялся ее: у меня было мало опыта в общении с девочками.
Мегги и я читали вслух лучше, чем остальные, но считала Мегги лучше меня.
Ред был довольно способным, но к урокам Фразера относился весьма пренебрежительно. Как, впрочем и к нему самому. Я же старался избегать его, потому что знал, хотя мне и удалось однажды победить Хубера: впредь он постарается этого уже не допустить.
Мисс Нессельрод, а может быть, и Джакоб Финней, видимо, поговорили однажды с Фразером, потому что тот никогда не вспоминал, что когда-то мы были знакомы, что он видел моего отца, не рассказывал о путешествии через горы и пустыню.
Нередко, когда мы сидели по своим местам в классе, он во время уроков разговаривал с нами, но предпочитал темы, которые считал важными или которые в данный момент больше интересовали его самого.
— На самом-то деле, — сказал он как-то однажды утром нам, — ваше образование во многом зависит от вас самих. Учитель — лишь проводник, указывающий вам путь к знаниям. Ни школа, ничто другое не может дать вам образования.
То, что вы получаете, похоже на контуры картинки в детской книжке для раскрашивания. Вы должны сами раскрасить ее...
Надеюсь, смогу подсказать вам путь, куда идти и как добраться до цели...
Выйдя однажды из класса, я обнаружил, что Мегги идет рядом. Она посмотрела на меня и сказала:
— Что ты думаешь о нем? Я имею в виду мистера Фразера.
— Мне он нравится. По-моему, он хочет стать писателем.
— Интересно, откуда он появился здесь?
— Думаю, из Шотландии. Он шотландец, — вырвалось у меня. И, испугавшись, что сказал лишнее, добавил: — Ведь Фразер, кажется, — шотландское имя.