Одинокие Души
Шрифт:
– Уверена, что должна? – сомневается Астахов. – Карина вряд ли в настроении.
– Плевать. Если не поговорю с ней сегодня, поговорю завтра. Зачем тянуть? – Леша помогает мне встать с дивана, и я благодарно киваю. – Иди домой. Ты сделал всё, что мог.
– Не все, раз ты еле ходишь, а твоя сестра заперта в комнате.
– Перестань, – я взъерошиваю волосы друга и улыбаюсь. – Спасибо, что не бросил Карину, спасибо, что побыл с ней до моего прихода. Но сейчас отдыхай. Я же вижу, какой ты уставший, и меня грызет совесть.
– А она у тебя есть?
– О да-да.
– Хорошо, мамочка.
– Иди уже!
Я смеюсь, закрывая дверь. Астахов не мой герой и не таинственный спаситель, он обычный человек со своими страхами и слабостями. Но при всем этом, он остается моей единственной опорой. Никто кроме него не знает о Карине и её проблемах. Так что тот факт, что он ещё с криками не убежал от меня, говорит о многом.
Я громко выдыхаю и подхожу к шкафчику. Достаю аптечку. Нахожу йод. Покрываю сеткой живот, край подбородка и плечо. Может, к утру станет чуть-чуть легче? Слава богу, завтра выходной.
Покончив со своей реанимацией, прячу аптечку и следую в комнату сестры. Не думаю, что удастся хорошо поговорить, но где-то в глубине души я на это надеюсь.
Стучусь.
– Карина? – сестра лежит в постели. Её спутанные волосы свисают с кровати. Они светлые, почти бронзовые. Я мечтала о таких, но вместо этого имею противоположность. – Ты спишь? – она не отвечает. – Нам надо поговорить.
– О чем? – неожиданно хрипло протягивает она. – О том, что ты слишком много о себе возомнила?
– О том, почему я решила пройти инициацию вместо тебя.
– Мне не интересно.
– Ты меня выслушаешь, хочешь ты этого или нет, – я включаю свет и сажусь рядом с сестрой на кровать. Карина не поворачивается, и я не вижу её лица. Но уже по голосу ясно: она плакала все то время, пока меня не было рядом. – Стая, может, и кажется тебе хорошей компанией, на самом деле является опасной бандой. Люди причиняют вред своему здоровью, а, порой, умирают. Зачем тебе так рисковать? Ради чего?
– Какая разница, что я делаю? – срывающимся голосом спрашивает она. – Это не твои проблемы!
– Ты ошибаешься. Что касается тебя, касается и меня.
– Но почему? – внезапно сестра резко поворачивается и смотрит мне в глаза так обижено и зло, что мой живот сжимается и начинает болеть. – Почему ты вдруг решила, что имеешь право управлять моей жизнью? Это мой выбор! Мое желание! И мне плевать, что ты на этот счет думаешь!
– Но, а как же родители? – я пытаюсь защититься. – Ты о них вспомнила? Они с ума сойдут, если узнают, где ты шляешься!
– Им не впервой сходить с ума, – ядовито протягивает она.
– Да неужели.
– Может ты и забыла прошлый год, но это не освобождает тебя от ответственности. Папа с мамой даже не удивились, когда тебя привезли в больницу полуживой. Они знали, что рано или поздно лед, по которому ты идешь, провалится у тебя под ногами, и ты сорвешься в водную пучину.
– О чем ты говоришь? – Я смотрю в изумрудные глаза сестры, но вижу в них лишь злость, гнев. Ни намека на здравомыслие. – Не придумывай чушь!
– Чушь?
Её слова обескураживают меня. Я в такой дикой растерянности, что даже не представляю, как реагировать.
– Я не понимаю, о чем ты.
– И не удивительно. Ты ничего не понимаешь!
– Так объясни мне!
– Не собираюсь тратить на тебя своё время, – холодно отрезает Карина. – Ты решила занять моё место – отлично. С этого момента мне плевать на тебя. Не ценишь меня, и я не буду ценить тебя.
– Не ценю тебя? – взрываюсь я. – Ты спятила? А кого я вытащила из куба и вернула с того света? Кого я сберегла от проверки нервов на железной дороге?
– Дешевые оправдания.
– Оправдания? – от её слов мне становится больней, чем от гематомы на плече. Я чувствую, как переносица покалывает, как подкатывают слезы. – Считаешь, это оправдания?
– Ну, а что это, по-твоему? – Карина встает с кровати и подходит к зеркалу. Она берет расческу и начинает проводить ею по своим бронзовым волосам. – Моя старшая сестра возомнила классной. На самом деле, ты такая же девушка, как и все остальные. Так что не думай, будто одно мое спасение загладит твою вину.
Мне тошнит от её слов.
Как она может такое говорить? Как смеет?
Вместо слез, меня накрывает волна гнева. Я резко подрываюсь с кровати и подлетаю к Карине. Она пугается такого порыва, разворачивается ко мне лицом и врезается спиной в зеркало. Её глаза испуганы, мышцы напряжены, и пусть она хочет это скрыть – я вижу. Я вижу, что она меня боится, что она в панике. И в этот момент у меня возникает странный вопрос: кем же я была до потери памяти, если даже моя родная сестра испытывает ужас, находясь рядом?
Неожиданно я замечаю своё отражение: дикие зеленые глаза, острые скулы, растерянно отступаю назад и несусь вон из комнаты, хлопнув за собой дверью так сильно, что эхо разносится по квартире.
Этой ночью я не сплю.
Завариваю себе кофе, надеваю, несмотря на жару, толстый свитер и сижу на кухне. Проходит несколько часов, когда я решаю сдвинуться с места. Правда, только лишь для того, чтобы вылить остатки холодного напитка и заварить новый.
Слова Карины штурмуют мой мозг и разрушают один стереотип за другим. Сначала я думаю, что она специально наговорила кучу глупостей для того, чтобы задеть меня и вывести из себя, потом вспоминаю, как чуть не вывернула Леше руку и с каким удовольствием стояла на рельсах, и тогда-то меня бросает в холод. Приходится допустить вариант сестры и рассмотреть его со всех сторон. Возможно, я и, правда, в прошлом году принесла много бед родителям. Но почему тогда они мне никогда о них не рассказывали? Смысл скрывать? Где остатки целого года? Фотографии, записи, видео. Почему есть я, 13 сентября 2011 года, и я 8 августа 2012. Куда испарился такой огромный промежуток времени?