Одинокие сердца

Savva

В этот же день, когда Гермиона читала в библиотеке, маленький эльф принёс ей конверт.

— Письмо для мисс Гермионы. Хорошее, приятное письмо для барышни, — сказал он и исчез.

Это была записка от Джинни, и у неё невольно задрожали пальцы. Она развернула послание и, затаив дыхание, прочла:

«Гермиона, мне плевать, что думают окружающие. Если тебе так необходимо быть с Малфоем, чёрт с ним, будь с Малфоем. Мне плевать. Ты по-прежнему моя подруга, моя сестра и крёстная моего сына. Тащи свою задницу к нам как можно скорей. Пожалуйста!

Гарри будет вести себя хорошо, я обещаю.

Джинни».

И Гермиона действительно отправилась туда, как только смогла, и Гарри вёл себя как надо (согласно обещанию подруги). Хотя, для того чтобы вернуться к нормальному общению, ему и понадобилось некоторое время, но в конце концов Гарри справился с этим. Ведь они были очень близкими друзьями и много чего пережили вместе. К счастью, обычно дружба такого рода оказывается сильней возникающих разногласий. Они поговорили, Гермиона попыталась объяснить свои мотивы, а друзья постарались её понять.

Остальные Уизли по-прежнему избегали прямого общения до тех пор, пока Джинни не пришло время рожать Альбуса. Гермиона отправилась в Святого Мунго с ней и с Гарри, и именно там Артур и семейство Уизли нашли её, когда завалились всей кучей в палату. Увидев её сидящей на краешке кровати Джинни с уже довольно большим животом, в котором находилась дочь Рона, они отбросили все свои недопонимания. Гермиона была одной из них и носила в себе ещё одного Уизли. Они просто не смогли отказаться от неё. Только Молли осталась по-прежнему неумолима, из последних сил цепляясь за праведное негодование. Возможно, ей просто было нужно немного больше времени…

***

Тут у Гермионы сбилось дыхание. Сильный, глубокий и болезненный спазм в нижней части живота и внезапная влага, пролившаяся между бёдер, отвлекли её от воспоминаний. Она настолько погрузилась в собственные мысли, что совсем позабыла про схватки. Но сейчас её довольно грубо вернули в реальность: отошли воды и спазмы вернулись, став ещё сильней и мучительней. Сначала Гермиона ещё пыталась считать время схваток и промежутков между ними, как её учила медиковедьма, но вскоре боль стала практически невыносимой, и она нетерпеливо тряхнула будущего мужа за плечо. Тот открыл глаза, и ей удалось выдавить между судорожными вздохами:

— Люциус, пора…

Серые глаза сверкнули беспокойством, и он рывком уселся на кровати.

— Как ты себя чувствуешь? Тебе больно? Уверена, что хочешь отправиться в Святого Мунго? — спросил он осипшим после сна, хрипловатым голосом. — Все женщины семейства Малфой рожали здесь, в Мэноре, в собственных постелях. Ты точно собираешься ехать в больницу?

— Люциус, мы уже сто раз обсуждали это. Я поеду в Мунго, я не типичная женщина семейства Малфой и… О-ох… — схватки прервали её возмущённую речь. — Люциус, нам пора… И, пожалуйста, отправь записку Джинни.

— Упрямая маленькая ведьма, — пробормотал он.

Быстро натянув чёрные домашние брюки и белую рубашку, Малфой торопливо написал записку для Гарри Поттера.

«Поттер, мисс Роза Уизли

вот-вот появится на свет. Пожалуйста, организуй надлежащий приём.

Л.М».

Спустя мгновение Гермиона громко, протяжно и отчаянно застонала, и Люциус, тут же подхватив её на руки, закричал, вызывая Ринкли. Удерживая загнанно дышащую ведьму в объятиях, он рявкнул на эльфа, отдавая приказы:

— Найди Тибальда и попроси его срочно явиться в госпиталь Святого Мунго. И доставь эту записку Поттеру.

Ринкли кивнул.

— Да, хозяин! Ринкли всё сделает, хозяин… Ребёнок скоро родится… Хозяин должен идти… Скоро появится маленькая мисс Роза…

Раздражённо фыркнув, Малфой шагнул в камин с драгоценной ношей на руках, и спустя секунду оба исчезли в зелёном всполохе летучего пороха. В госпитальном холле их встретила медиковедьма, в срочном порядке сопроводившая в палату. А несколько минут спустя туда же прибыл целитель Тибальд.

Уложив Гермиону в постель, Люциус судорожно вздохнул. Он держал её за руку и тревожно вслушивался в мучительные стоны и рваное дыхание. С каким-то мрачным предчувствием и беспокойством вглядывался он в неё, отмечая сильную бледность и бисеринками выступивший на лице пот. Сейчас она казалась особенно хрупкой и слабой. Нежно поглаживая кудрявые влажные волосы, он спросил:

— Ты в порядке?

Гермиона улыбнулась и слабо кивнула. Люциуса, однако, это не успокоило. Он чувствовал: что-то не так, и взволнованно спросил целителя:

— Все хорошо, Тибальд?

Лекарь, встретив его озабоченный взгляд, уклончиво ответил:

— Узнаю через минуту, Люциус. Необходимо провести диагностические заклинания.

Оба лекаря и медиковедьма засуетились вокруг Гермионы, что-то тихо бормоча и делая пассы палочками.

Прошла минута, и Малфой кинул на Тибальда строгий вопрошающий взгляд.

— Ну, как?

Нахмурившийся целитель, пробормотав вместе с медиковедьмой ещё несколько тихих заклинаний, заявил:

— Небольшое осложнение. Попытаемся сделать всё, чтобы мисс Уизли родилась естественным путём. Однако, вам придётся подождать в коридоре.

Люциус повернулся к Гермионе. Серые глаза горели тревогой, и она улыбнулась ему, желая успокоить.

— Всё будет хорошо. Иди. Позволь им делать свою работу.

Помедлив, Малфой нехотя выпустил тонкие пальчики и, поцеловав влажный лоб, встал. Размеренным шагом он приблизился к целителю, намеренно вторгаясь в его личное пространство, и угрожающе прошипел:

— Надеюсь, ты понимаешь, что несёшь полную ответственность за Гермиону и ребёнка? Их благополучие в твоих руках, Тибальд! Настоятельно рекомендую сделать всё возможное. Ты меня знаешь, если с ними что-нибудь случится, мало тебе не покажется!

И, развернувшись, вышел из палаты.

В коридоре Люциус слепо ткнулся к простой больничной скамье и, словно потеряв опору, бессильно упал на неё. Он сидел в одиночестве с ощущением, что мир вокруг него рушится снова.

========== Глава 19 ==========