Одинокий медведь желает, или партия для баса

Тур Тереза

Иван же встречался с Аней в аэропортах. Строго в противоположном направлении. У него второму сыну был месяц. Понятно, жена в Сочи не подорвалась. Вот он и носился. Туда-сюда. Сюда-туда. Невыспавшийся, бледный. Похудевший. Но счастливый.

Вот как тут не задуматься о себе, любимом, глядя на всю эту красоту. И идиллию.

«Что со мной не так?» — спросил он как-то у Олеси.

Ответа так и не получил. Потому как выходило — все так. Но…

В последнее время накатывала хандра. Она сменялась отчаянной надеждой. Вдруг. Ну, вдруг… Он понял, что все, кто

раскрашивает надежду в яркую, красивую и привлекательную обертку — или глупцы, или лжецы. Его надежда была болезненной. Как надорванная связка. Она дергала и не давала покоя, заставляя оглядываться. И искать ту, рядом с которой хотелось бы проснуться поутру и разделить любовь к берлогам, Камчатке и ледяным лососевым речкам.

Потом приходит откат. И…

Нет, надо уже просто взять себя в руки. Успокоиться. И жить, как жил до этого. Близкие люди у него есть. Любимое дело — есть. И вообще, наблюдая, как иной раз жены выносят мозг мужьям… Даже Олеся иной раз. Да ну такое счастье.

Он понял вдруг, что дорога, серпантином вьющаяся от Сочи в сторону Туапсе, заманила его, зачаровала и запутала. Он проскочил поселок Головинка, где по сети выбрал себе небольшой домик. Дерево, камень, стекло — и ничего лишнего. К тому же огромным плюсом было то, что находился домик с другой стороны семейной гостиницы, подъезд был отдельный. Крошечный дворик. Значит, людей можно почти не видеть. Еще б в идеале и не слышать!

Так. И куда его занесло?

Навигатор показывал, что аж на пять километров дальше.

Надо разворачиваться. И хорошо бы поесть. Чуть впереди виднелась заправка. А в обратную сторону, к Сочи и к Головинке заодно, тянулась пробка.

Сергей улыбнулся. Хорошо, что он не на машине. Газанул, долетел до заправки.

Хорошо, что никто не видит, как он вцепился в сосиску. Вредную, ядовитую, неестественно розовую. С химическими удобрениями в виде кровавого кетчупа и ядрено-желтой горчицы. Так. Ванька в Москве. Убивать некому. Главное, не проболтаться самому. А пока — кусить ее, вожделенно сочную…

И поперхнуться от чужого взгляда.

С таким вожделением на него не смотрели. Никто и никогда. Нет, восторженными, пламенными, вожделеющими взглядами он обделен не был. Глазами его раздевали, порой занимались с ним сексом. Но… вот так… Чтобы настолько…

Тягучий, как мед, сдобренным жгучим перцем. Взгляд в упор. Он воспламенял и лишал воздуха в груди. Но него смотрели смело, не скрывая желания. И когда их взгляды соприкоснулись, грудь рыжей — о небо, рыжей! Не накрашенной! — бестии под белоснежной футболкой напряглась. А из горла вырвался низкий горловой стон.

«Вот бы она еще берлоги любила», — мелькнула мысль, пока приветствовал женщину почти своей мечты.

И…

На имени «Сергей» она чуть ли не отпрыгнула. Через миг стала равнодушной. И спустя долгую минуту он понял, что ее сладострастные взгляды были обращены не к нему. А к СОСИСКЕ.

Нет, к такому облому его жизнь категорически не готовила. Ну, ладно когда Томбасов отбивает у него женщин. Но проиграть сосиске?! Обычной дешевой сосиске…

Он зло вгрызся в нее, как будто вкусная и вредная еда была в чем-то виновата.

…Уезжая, он смеялся. Потому как маленький стриптиз утолил в нем жажду мщения. К тому же, рыжая изнывала в пробке. Он помахал ей рукой. И поехал заселяться в свою берлогу. 

Глава вторая

Жил на свете белом

Одинокий лось.

Сердце никому так

И не отдалось.

(с) А. Хвальский

Депрессяшки

Сергей

Это был дом его мечты. Определенно. Небольшой, всего две комнатки наверху и гостиная-кухня на первом этаже, с окном во всю стену, выходящим на микроскопический, но настоящий сад. Дерево и камень. Стекло. Идеально. И что немаловажно! Стояла избушка задом к людям, которые заполонили все, в том числе и этот двор, расположенный неподалеку от моря.

— Вас все устраивает? — приветливо поинтересовалась хозяйка, немолодая подтянутая дама. Тоже рыжая. Ему сегодня везет на этот цвет.

— Еще бы не пел никто, — вздохнул Сергей, вспоминая вокализы Артура под душем.

— Вечером под вино случается, — не стала лукавить хозяйка. — Дети опять же бегают.

Сергей огляделся. Перед домиком обнаружился газон, три низенькие раскидистые яблони, два куста с какими-то шарообразными цветами. И качель с балдахином. В тени.

— Все замечательно.

— Ужин и завтрак. Я принесу меню на согласование, пароль от вайфая на холодильнике, — улыбнулась хозяйка. — Вас покормить когда?

— Сейчас.

— Пока есть только борщ и котлетки.

Ну, после сосиски «диете» уже не было страшно ничего, поэтому он кивнул.

— Сейчас принесу. Помидорчиков порезать?

— Обязательно.

Женщина ушла.

Он наконец-то остался один. Достал из кофра рюкзак, зашел в домик, под включенный кондиционер.

Хорошо как!

Повесил куртку в шкаф. Стащил сапоги, носки, с удовольствием пошевелил босыми пальцами.

Закинуть вещи в стиралку. Понадеяться, что любимая футболка отойдет от ядовитого кетчупа. По крайней мере, солью ее любезная продавщица на заправке засыпала более чем щедро.

И — в душ.

Замурлыкал под прохладной водой, без слов, настолько хорошо было. Заржал от полноты чувств.

Переодевшись, вышел на террасу. Обнаружил еду, прикрытую полотенчиком. И полное отсутствие людей. Хозяйка — умница! Быстро все умял. Помыл посуду. И босиком отправился к качели. Раздумывая по пути: пойти ли за едой, потому как какой-то запас сделать надо. Пустой холодильник — это не дело. Или не стоит? Потому как лень.

Жизнь определенно начала налаживаться, подумал Сергей перед тем как закрыть глаза и провалиться в блаженный послеобеденный сон.