Одинокий некромант желает познакомиться

Демина Карина

— Думаете, он согласится забрать проклятье?

— Шанс есть, — подал голос Глеб. — Во-первых, проклинали не вас. Что бы ни сделала ваша матушка, вы к этому отношения не имеете. Во-вторых, есть закон. А в том, что касается неснимаемых проклятий, он суров. Но сперва, нам нужно отыскать того, кто проклял. И того, кто сделал проклятье.

— Думаешь, разные?

— А думаешь, среднестатистический обыватель сумеет правильно начертить пяток кругов и уравновесить их по энергетическим линиям?

Анна поднялась.

Сидеть было невыносимо.

Ей хотелось бежать. И спрятаться. Закрытья за дверью. Расплакаться. Господи… почему все так? Она знала, что как дочь, разочаровала родителей, что была не такой, какой им хотелось, ибо иначе не случилось бы разлада в семье…

Но убить.

За что?

— В каком году ваша мать решила принять постриг? — спросил Глеб, отвлекая от этих обиженных детских даже мыслишек.

— Погоди… постриг принять не так просто. Если ушла в монастырь, то сперва трудницей, а там уже в послушницы. До пострига годы пройти могут, если не десятилетия. И далеко не все монастыри ведут учет. Так что…

— Не найдем?

И хорошо.

Наверное.

Одно дело гадать. Анна ведь может придумать себе историю, в которой все было иначе. К примеру, мама не знала о проклятьи… или не хотела убивать Анну… или виновата была не она, но кто-то другой, желавший семье зла.

— А о ее семье что вы знаете? — Глеб смотрел на нее снизу вверх, и в темных его глазах ей мерещилось сочувствие.

Анна устала от сочувствия.

От всего устала.

— Ничего. Мама… не любила говорить. С нами жила папина родственница, но я не представляю, куда она подевалась потом. Понимаете, я почти все время проводила в пансионате. И домой не стремилась. Появлялась на зимние праздники и еще весной. И просто когда приехала, то ее не стало.

Она бесполезна.

Кажется, об этом думали оба мастера. Переглянулись вон. И Александр едва заметно покачал головой.

— Адрес-то старый помните? Может, кто в нем будет…

— Знаете, — Анна вдруг замерла, до того удивительным ей показалось, что она не сразу подумала о такой простой вещи. — А ведь Никанор… мой муж… он наверняка искал бы… то есть, я не уверена, но и он расспрашивал меня о маминой родне. Об отце и его родичах. Он въедливый. И если так, то нанял кого-то найти.

…но нашел ли?

И если нашел, не оказалось ли, что пользы эти поиски не принесли. А раз так, стоит ли затеваться.

— Стало быть муж… — произнес Александр, глядя почему-то на Глеба.

— Бывший.

— И… кто у нас муж? Бывший?

— Лазовицкий, — Анна оперлась на трость, левую ногу еще покалывало, но в целом чувствовала она себя неплохо, даже обычная томная слабость, естественная после морфия, отступила. — Я ему позвоню… спрошу… если вы подождете.

— Подождем, — широко улыбнулся Александр. — Обязательно подождем. Правда, Глебушка?

Глава 10

Глава 10

Стоило за Анной закрыться двери, как Земляной крутанулся и щелкнул пальцами.

— Лазовицкий… Никанор Лазовицкий. Я вот знаю

одного Никанора Лазовицкого, и если так, то… хрена с два мы что-то получим.

— Не ругайся.

— Я не ругаюсь. Я удивляюсь… Лазовицкий… — он оперся на подоконник, едва не опрокинув с полдюжины горшков. — Ты вообще знаешь, кто такой Лазовицкий?

— Как-то вот… пришлось столкнуться.

— Пришлось. Ага. И во что оно обошлось?

Глеб пожал плечами.

— Стало быть, бывшая жена… я вот, к примеру, слышал, что первую жену Лазовицкий убрал, то ли в монастырь, то ли вообще… расчленил и съел.

Он сунул мизинец в ухо и потряс головой.

— Выходит… не съел.

— Никанор вовсе не так страшен, как о нем говорят, — Анна позволила себе улыбнуться. Выходит, и она умела ходить довольно тихо. Или просто это Алексашка, как обычно, говорил чересчур уж громко. — Но он хочет с вами побеседовать…

— Со мной, — Глеб встал, потому как имелось подозрение, что от этой беседы зависит будущее всех их сомнительной затеи. Алексашке разговоры с серьезными людьми доверять было нельзя. Категорически. — Анна, вы… отдохните, что ли?

Телефонная трубка сохранила тепло и запах Анны, на сей раз — кедрового леса, пронизанного солнцем. Впрочем, Глеб прекрасно отдавал себе отчет, что аромат этот может быть иллюзией.

Разум горазд играть в игры.

— Добрый день, — сказал он, присаживаясь в низкое кресло.

Провод соскользнул со столика, потянулся черной змеей к ладоням.

— Добрый, — голос в трубке был грубым. — С кем имею честь беседовать?

— Глеб Белов. Мастер смерти.

…тишина.

Сопение.

И подозрение, что на той стороне просто бросят трубку.

Лазовицкий…

…про него говорили с опаской, как о человеке, для которого совесть была понятием весьма условным, а о чести он и вовсе не имел представления. Он готов был взяться за любое дело и перевернуть его вверх ногами, но согласно закону. Он всегда действовал согласно этому самому закону.

…юридические консультации.

…представительство в суде.

…тяжбы и обвинения. Экспертизы, ибо его эксперты были честны, даже когда это шло во вред интересам Лазовицкого. Сотни выигранных дел. И та компенсация в три тысячи рублей, которую Глебу пришлось выплатить по настоянию собственных законников.

…с Лазовицким не стоит связываться, ваша милость. Мировое соглашение — наилучший вариант, даже если вы… не очень, скажем так, виноваты. Поверьте, они найдут доказательства, выкопают какой-нибудь замшелый прецедент, позабытый, но оттого не менее действующий, указ. Даже не знаю, что еще, и платить придется много больше, — поверенный отводил глаза и явно чувствовал себя виноватым, будто это его сила вышла из-под контроля и косой прошлась по чьей-то пшенице.

Пшеницы было жаль.

Но три тысячи… они не то, чтобы нанесли серьезный урон состоянию, скорее уж оставили неприятный осадок, и держался он долго. И никуда не исчез.