Одинокий рейд
Шрифт:
Едва он встал, ему в спину чуть не воткнулся сержант Савомото, как всегда внимательный, зашипел что-то предостерегающее авангарду и они по такой же шипящей команде офицера залегли.
— Чего залегли? — Тихо спросил Пашка у засопевшего рядом сержанта.
— Так ты ж чего-то почувствовал, — совершенно уверено пояснил сержант.
Они уже более четырёх часов брели по туннелям Нью-Йоркской подземки. Поначалу-то так бодренько, даже он сам, не смотря на рану на ноге. Но потом усталость и напряжение последних дней
Куда их вёл капитан никто не знал, но у того был компас, и он видимо выдерживал нужное, одному ему известное направление. По крайней мере, несколько развилок они миновали, где офицер уверенно сверялся со своим неприхотливым гаджетом.
Подземка была на удивление пуста, но пару стычек произошло. Первый раз они выскочили сходу вероятно на спонтанный заслон противника. Произошла короткая и бестолковая перестрелка, не более минуты, они ушли в туннель и их никто не преследовал.
Вторая не менее бестолковая, но куда кровавей.
Голоса услышали издалека, потому подошли с предельной осторожностью. Два солдата из дозора наблюдали минут пятнадцать, определив, что военных нет — лишь пара десятков жителей города, укрывавшиеся от войны в вестибюле станции метро. Именно этих двоих солдат и смел'o дуплетом, когда дождавшись подтянувшуюся группу, они вышли на освещённый участок с настороженными винтовками — среди гражданских оказалось два дурня-ковбоя с дробовиками.
Идущий почти в арьергарде, Пашка слышал сдвоенное «бух-бух», затем гортанный крик капитана и просто шквал автоматической стрекотни, звонко отражающийся от стен.
Японцы положили всех, и сидячих и лежащих. Проорав прекратить стрельбу, капитан, тем не менее, продолжал добивать шевелящихся из пистолета.
Что бы там не говорили про японских офицеров, легко посылающих своих солдат на смерть, Пашка видел, как переживает, а точнее вне себя, капитан по поводу потерь в отряде. Было такое впечатление, что он вообще слетел с катушек.
Зрелище было нелицеприятное — среди убитых были женщины, подростки, капитан орал, Пашке вдруг показалось, что он сейчас заставит снимать с этих несчастных скальпы.
Потом так же по окрику здёрнулись, топая дальше в тёмный провал тоннеля.
— Так глупо парни…, под пули, — лишь пробормотал сопящий позади Савомото, словно оправдывая офицера.
Шли как кроты, не включая фонарей, по какому-то наитию определяя спину впередиидущего. Что удивительно мало спотыкались. У головного (Пашка знал) тоже был ноктовизор. Но свой он постоянно включённым не держал — берёг батарейки.
Как залегли, спокойно нащупал кнопку включения. За те секунды, пока тепловизор разогревался, что-то разобрать вообще было сложно — казалось, что впереди кроме осторожных перемещений-копошни передовых солдат, естественно во главе с капитаном, ничего нет.
Вскоре он стал отличать не только пятна-фигуры японцев, а и менее чёткие оттенки.
Впереди, несомненно, что-то было похожее на технический узел, с расположенными вдоль стен шкафами, пучки толстых кабелей
Подозрение вызвала утопленная в нише дверь. Такие двери могли вести в инженерное помещение персонала, а могли быть техническим выходом наружу.
— Там, — почти уверенно обозначил Пашка — в голове по-прежнему едва уловимо, но знакомо зудело.
В руке капитана задёргался фонарь, тускло — то ли намерено, то ли батарейки сели. Однако в темноте света оказалось вполне достаточно.
Подойдя ближе к темнеющему проёму, офицер, вероятно, что-то услышал и снова зашипел, раздавая команды.
Пашка ничего не разобрал, но тут и думать много не надо — все расползались, укрываясь за этими самыми железными ящиками-шкафами, взяв наизготовку оружие.
Это уже были профи, охотящиеся за такими как они, а может и конкретно за ними, после того как их группа успела пошуметь. Несмотря на то, что японцы приготовились, дверь распахнулась с неожиданным скрипом. Шлёпнуло, покатившись по бетонному полу шариком гранаты. Понимая, что сейчас произойдёт, Пашка отпустил карабин, зажимая уши, жмуря глаза, шире открывая рот, и всё ровно светошумовая смогла пробиться через веки, долбанув и по ушам.
Стреляли часто и разномастно, снова бухнуло гранатой, пока Пашка сжавшись за укрытием, ожидал, когда пройдут метелики в глазах.
Потом, удивляясь своему спокойствию, аккуратно высунувшись из-за укрытия, четырьмя выстрелами уложил троих, так удачно стоявших на одной линии огня.
Здоровенные силуэты в тепловизоре с японцами спутать было невозможно, дистанция позволяла без опаски промазать, бить выше бронежилета.
Тишина тянулась минут пять, и не верилось, что всё кончено. Ни одного шевеления.
«Неужели все убиты»?
— Ты Савомото-сан умеешь заболтать удачу, и она тебе улыбается, — Пашка не без удивления осматривал место побоища. В перестрелке удалось уцелеть только им двоим.
Сержант тоже, покопавшись среди тел американцев, отыскал фонарь, шарил световым пятном вокруг:
— Капитана с капралом срезали первыми, почти в упор. Но и они тут отметились. Судя по всему даже гранату просунуть успели за дверь, и из янки только вот эти уцелели.
— Которых уже я положил, — Пашка направив луч фонаря, рассматривал одного из убитых в навороченной экипировке.
Тот лежал, откинувшись навзничь. Зловеще поблёскивала ещё не свернувшаяся кровь под подбородком.
«Туда, куда и метил»! — Подумалось с извращённым кровожадным удовольствием.
Не смотря на плотно подогнанный ремешками шлем, при контрастном и неестественно белым свете фонаря, Пашка мог точно сказать, что уже видел эту рожу и даже помнил при каких обстоятельствах. Точнее при одном обстоятельстве.
Всякие там: «ну, вот и поквитались!» ушли на второй план. Его спонтанная догадка начинала приобретать логические формы и даже привела к неожиданной развязке.