Одинокий. Злой. Мой
Шрифт:
Моё сердце колотилось как бешеное. В горле пересохло, и рот до краев наполнила кисло-соленая слюна. Словно кровь. Я будто сама очутилась на секунду на том столе. Будто почувствовала, как ток проникает под кожу, цепляется за вены.
— Повышаю напряжение, — сообщил доктор, но скорее самому себе, потому что ответа не дожидался.
Второй разряд выглядел ещё страшнее. Платон единой судорогой поднялся со стола и тотчас бессильно рухнул обратно. Грудь его вздымалась тяжело, с лица схлынули все краски.
Боги…
Насколько же ему больно?!
— Может, на сегодня хватит? — Александр Анатольевич навис над ним, совершенно озабоченный. — Вам всё сложнее переносить манипуляции.
— Ещё… док… — прохрипел Платон абсолютно непоколебимым голосом.
Врач покачал головой, но повысил напряжение в третий раз.
Я, не сдержавшись, зажмурилась. Когда из горла мужчины вырвался тихий хрип, моё лицо начало полыхать так, словно к коже поднесли пламя. Жар впивался в правую щеку, опускался к губе. Казалось, что кожа начинает трескаться и покрываться волдырями…
Вдох-выдох.
Нет. Всего лишь почудилось. Всё нормально.
“Марьяна, успокойся”, — приказала самой себе. Нельзя терять связь с реальностью.
Глянула на гостиную. Казалось, что Платон потерял сознание, но по слабому шевелению ресниц я понимала — он всё чувствует.
Александр Анатольевич записывал что-то себе в блокнот, сверяясь с показателями прибора. Я всё ещё пыталась максимально запомнить, как нажаты все кнопки и куда указывают стрелки.
Следом он опять поводил над головой Адрона какими-то штуками, снял все провода, что змеями ползли по телу мужчины. Постоял над ним, вздохнул очень тяжело и сказал:
— Это был последний раз, слышите? Если вы не примите моё лечение, а продолжите просить истязать вас ещё и ещё — я уволюсь по собственному желанию.
Платон едва заметно кивнул.
— Даже если вы найдете другого врача, который согласился бы на подобные опыты, то предупреждаю: любая попытка может стать последней. Вы рискуете попросту не перенести следующий импульс, — предрек доктор. — Ваш организм совершенно истощен, ещё немного, и аура пойдет дырами. Вы не лечите себя, а уничтожаете.
— Я в курсе. Закроете за собой дверь? Мне почему-то хочется полежать.
Седовласый мужчина кивнул как-то сочувственно, будто по-отечески. Собрал свой чемоданчик и ретировался.
Страшное оборудование осталось стоять рядом с кофейным столиком.
Некоторое время Платон не вставал, лишь открыл глаза и, не мигая, уставился в потолок. Если бы при этом грудь его не поднималась и не опускалась — я бы решила, что он таки умер, оставив меня в этой тайной комнате навсегда.
Но он дышал.
Наконец мужчина поднялся, опираясь на столик и пол. Его пошатывало. Он направился к камину и высвободил меня.
— Надеюсь, ты не скучала, —
Я заметила на местах, где стояли присоски, покраснение и вздутие, как от легкого ожога. Лицо вновь загорелось огнем, но я подавила в себе этот страх.
Наверное, лучше не задавать ему никаких вопросов первой. Сделаю вид, будто ничего не видела. Спросит — тогда отвечу.
Хотя когда Платон надвинулся на меня и грозно уточнил: «Ты всё запомнила?» — моё сердце ухнуло к пяткам.
— Я… я не подсматривала… — попыталась оправдаться, облизывая пересохшие губы.
— Мне плевать. Ты всё запомнила, что делал док? — повторил он жестко. — Отвечай.
— Думаю, что да, — пришлось признаться.
— Отлично, тогда повторишь это в следующий раз.
Я машинально отшатнулась от этого безумца, который добровольно соглашался себя мучить.
— Ты что, спятил?! Я должна была догадаться, что у тебя проблемы с головой! Даже не надейся! Я не буду этим заниматься. Врач же сказал тебе…
— Врач — просто трусливый дурак, который боится собственной тени и дрожит перед моими братьями, — отрезал Платон. — Если ты хочешь выйти из особняка — мне нужно вернуть силы. Сегодняшнего раза не хватит на то, чтобы снять защиту. Придется повторить.
Он криво ухмыльнулся и стер с подбородка подсохшую полоску крови.
— К счастью, — добавил он, — у меня появился незаменимый помощник. Так как тебя зовут? Напомни-ка, а то я запамятовал.
Свое имя я ему пока не называла, а потому показная вальяжность вопроса походила больше на насмешку. Вроде как теперь, когда я ему действительно понадобилась, можно было и имя спросить.
Немного помедлила. Сказать правду? С другой стороны, Нику вряд ли помнит, как меня зовут. Мучая, он каждый раз выдумывал новую кличку. Так что даже если до него дойдет, что такая-то объявилась в городе, это вряд ли о чем-то ему скажет.
— Марьяна, — вздернув подбородок, назвалась я.
— У Марьяны есть фамилия? —прищурился Платон, оценивающе меня разглядывая.
— Собрался наводить обо мне справки? — я скрестила руки на груди; впрочем, что я потеряю, если скажу правду? — Сциллова. Учти, медицинского образования у меня точно нет. — Я кивнула в сторону жуткой аппаратуры.
— У меня есть. Просто будешь следовать моим указани... — отмахнулся Платон и в этот момент вдруг пошатнулся.
Я кинулась было поддержать, но он уже схватился за спинку кресла. Отвел мою руку в сторону, показывая, что сейчас помощь ему не нужна. На лице мелькнуло упрямое выражение. Он тяжело выдохнул, а затем собрался с силами и выпрямился.
— Но, пожалуй, новый сеанс действительно лучше отложить до завтра.
«Насколько же ему было плохо по дороге сюда, раз он согласился на помощь?»