Одинокое место Америка

Борисова Ирина

И, вернувшись в Америку, посмотрев на ее доброе пожилое лицо с морщинками, он улыбнулся и, действительно, начал приходить в себя.

Русский бизнес

Вчера вечером, дома, когда я переводила письмо американского клиента, полное романтики, мечтаний и поэзии при свечах, зазвонил телефон. Я не сразу поняла, что звонит участковый милиционер. Он попросил меня или моего мужа прийти в милицейский пункт, чтобы ответить не некоторые вопросы.

Я, конечно, удивилась. Не часто случается, чтобы поздно вечером нам звонили из милиции. Точнее, никогда такого не случалось. Я спросила, что произошло, но участковый не захотел говорить по телефону. Я настаивала, просила

хотя бы намекнуть. Он, в конце концов, сдался, назвал имя человека, директора фирмы, саму фирму и город, сказал, что этого человека убили в прошлую пятницу, и что в его записной книжке оказался номер нашего телефона.

Мы с мужем сразу же пошли в милицейский пункт. Мы шли по темной улице, пытались и никак не могли вспомнить имя этого человека и его фирму, уверяя друг друга, что мы никогда не продавали наших приборов в этот город в Крыму.

Мы пришли в милицейский пункт, расположенный в обычной квартире на первом этаже соседнего дома. Там было тепло и светло после темной холодной улицы, какие-то девушки-служащие сидели за столом вместе с милиционерами, пили кофе, смеялись. Звонивший нам милиционер оказался молодым человеком с круглым добрым лицом. Он пригласил нас в свой кабинет, предложил сесть, проверил наши документы, название нашей фирмы, адрес регистрации. Потом он спросил, отчего, как мы думаем, наш телефон мог оказаться в записной книжке убитого бизнесмена. Мой муж сказал, что мы широко рекламировали нашу продукцию по всей России и Украине, и неудивительно, что многие могли знать наш телефон. Милиционер спросил, можем ли мы сказать что-то определенное об этом человеке и его фирме. Мой муж покачал головой, и я тоже, мой муж сказал, что мы ничего ему не продавали, возможно, человек этот лишь звонил нам по телефону, не представившись, многие так делают, и только некоторые, и в самом деле, приезжают, чтобы что-то купить, так часто случается в бизнесе, так могло случиться и в этот раз.

Милиционер, кажется, был вполне удовлетворен, он написал в своем отчете все, что мы ему рассказали, попросил мужа прочитать и подписать, поблагодарил нас, и мы встали и пошли на выход.

— Сколько лет было тому человеку? — спросила я.

— Тридцать восемь, — сказал милиционер. Я вздохнула, мы попрощались и вышли.

Мы пошли обратно домой по улице, разговаривая, пытаясь все же вспомнить того человека, мне уже казалось, что у меня возникли какие-то ассоциации, связанные с этим именем и фирмой. Но, придя домой, я снова просмотрела все наши документы: такой клиент отсутствовал и в коротком списке в толстой пачке наших официальных отчетов, и в другом длинном списке в простой тетради, спрятанной глубоко в школьные тетрадки нашего сына.

— Что-то подобное и должно было когда-нибудь случиться, — сказала я, снова засовывая тетрадь в тетради сына. — Нам еще повезло, что он ничего не купил. Как ты думаешь, они сообщили бы в налоговую?

— Кто их знает? — пожал плечами мой муж, возвращаясь за рабочий стол настраивать макет нового электронного прибора. Я посмотрела, как он паяет посреди комнаты, и вздохнула. Я подумала, что человека, у которого была большая фирма где-то в Крыму, убили в прошлую пятницу, и я сказала мужу, что, может, все же безопаснее оставаться, как есть, а не стремиться расшириться, потому что безопаснее все же дрейфовать в маленькой лодочке вокруг монстра, оставаясь незамеченными.

— Разве монстр не может раздавить тебя, и не заметив? — усмехнулся мой муж.

— Да, тоже может, конечно, — ответила я, и, решив, что лучше об этом не думать, вернулась к незаконченному переводу письма американского клиента, полного романтики, мечтаний и поэзии при свечах.

Два письма

Филолог из Финляндии просил меня однажды поместить его брачное объявление в молодежную литературную газету, которую читают интеллигентные девушки Санкт-Петербурга.

В этих объявлениях допускалось писать адрес только по-русски, поэтому клиент просил меня подать объявление с моим петербургским адресом, а потом переслать пришедшие ответы от девушек ему в Финляндию.

Я сделала то, что он просил: подала объявление, получила письма, сложила их все в большой конверт, но, не найдя на одном из них обратного адреса, решила вскрыть и прочитать письмо.

Оно было такое:

«Привет, незнакомец! Как найти свою вторую половинку в этом мире? Я бы хотела, чтобы меня нашли. Понимаешь, я не хочу посылать тебе фотографию, это будет, будто выбор мебели или машины. Поэтому я предлагаю: давай встретимся в пять часов вечера в субботу у входа в метро „Невский проспект“ и просто посмотрим друг на друга. Пожалуйста, я прошу тебя, приходи! Заранее спасибо. Меня зовут Валентина. До нашей встречи. Что-то подсказывает мне, что у нашей истории будет счастливый конец.»

Ах!... Я вообразила девушку, напрасно ожидающую ни о чем не подозревающего в своем уютном финском доме филолога, и пообещала себе никогда больше не печатать в газетах объявления с несуществующими адресами. Я отложила это письмо без адреса и очень скоро о нем забыла. Но через десять дней я получила еще одно письмо с таким же почерком на конверте. Вот что было написано в нем:

"Здравствуй!

Спасибо за то, что ты пришел. Прости, я не осмелилась подойти к тебе. Я видела твои глаза, они искали кого-то необыкновенного. В них снова светился огонь надежды, которую ты давным-давно потерял. Не спорь со мной, я знаю. Я счастлива, что мое письмо помогло вновь зажечь этот огонь в твоих глазах. Как устал ты в этой жизни... Но, пожалуйста, сохрани этот огонь! Мы живем, пока надеемся. Может быть, мы никогда не встретимся... Понимаешь, я побоялась, что не понравлюсь тебе. Я очень сильная, но... Мне показалось, ты был таким одиноким... Я видела, ты уже готов был посмеяться над собой за то, что пришел на это свидание, получив мое письмо. Но ты не можешь вообразить, сколько нерастраченной нежности в моем сердце! Я бы мечтала обнять тебя так крепко... Если ты все же захочешь со мной встретиться (в чем я сомневаюсь), пожалуйста, пиши: до востребования..."

В этот раз в письме был адрес. И хотя я уже отослала письма в Финляндию, я послала эти два письма отдельно. Я так не получила ответа от филолога из финского городка, и так и не узнала, что он сделал (и сделал ли что-то вообще), прочитав эти два письма.

Но я часто думала о человеке, стоящем у входа в метро «Невский проспект» в тот субботний вечер. Почему она решила, что это был тот самый, кому она назначила свое воображаемое свидание? Кого он ждал? Жену, чтобы вместе пойти на рынок? Бизнес-партнера, чтобы обсудить новое предприятие? Маму, возвращающуюся из гостей?

И я думала еще, что людям часто хочется творить жизнь своими руками, а легче всего сотворить мечту. Эта странная Валентина, придя к метро, превратила обычного человека в принца, о котором, может быть, будет мечтать всю жизнь.

Может быть, это очень глупо.

Может быть, это лучше, чем ничего.

Вы и мы

Прочитав некоторые из моих рассказов, один человек сказал, что он, кажется, понял, почему русские женщины уезжают на Запад: исключительно по экономическим причинам.

Да, конечно, экономические причины очень важны. Но есть и что-то еще. Русские любят Запад. Есть в нем что-то очень привлекательное для нас, особенно для тех, кто по-прежнему знаком с западной жизнью лишь по книгам и кино. Услышав английскую и немецкую речь, люди часто оборачиваются, чтобы посмотреть, кто говорит и проводить его взглядом.. Они пытаются получше разглядеть иностранца, потому что хотят понять, как живут люди, жизнь которых так отлична от нашей, каковы их мысли, намерения и желания.