Одиссей покидает Итаку. Бульдоги под ковром
Шрифт:
На самом деле Шульгин слегка блефовал. Тросик он пристегнул как раз к четырехсекундному запалу и был почти уверен, что после хлопка разбитого капсюля собеседников охватит предсмертный ступор, а он вполне успеет выскочить в окно или закатиться за диван.
— Вот ты, — обращаясь к мужчине, он наконец перешел на русский, чего тот так добивался вчера. — Вытяни руки и положи на стол. Так и будешь сидеть. Скажи спасибо, что к стенке не поставил…
Сашка имел в виду обычную позу задержанного американскими полицейскими, но носатый понял его в более русском смысле.
— А вы, мадам,
Когда Сильвия с каменным лицом исполнила требуемое, Шульгин одобрительно кивнул.
— Вот и славно. Теперь будем разговаривать. Как друзья и коллеги. Если бы вы догадались откровенно изложить свои сомнения и предложения при нашей первой встрече, хоть днем, хоть ночью, все мы были бы избавлены от многих неприятностей. Но и теперь… При наличии с вашей стороны доброй воли жизнь вам гарантирую обязательно, а свободу и свое благорасположение — при выполнении некоторых условий. О'кей?
Ему сейчас было хорошо. Он сделал все, что собирался, доказал себе, агграм, Антону, что по-прежнему в отличной форме и в гробу видал всех и всяческих пришельцев, он весел и не испытывает больше ненависти — как настоящий солдат к заслуживающему уважения врагу, взятому в плен.
— А для разминки неплохо бы побеседовать просто так, за жизнь… Вот вы, например, — он снова перешел на «вы», — господин… до сих пор отчего-то не представились.
— Называйте меня Джорджем, или Георгием, как вам угодно… — Мужчина успокоился за свою жизнь и явно расслабился.
— Ну раз я Дик, нехай вы будете Джордж, — усмехнулся Шульгин. — И заодно поясните, человек вы или аггр…
— Откуда вы взяли это слово? — поморщился тот.
— Так, слышал где-то. Не нравится, скажите, как вас там… Важен смысл.
— Вот именно. В этом смысле я пришелец, такой же, как Сильвия, Ирина Седова… А вы?
— Для вас я тоже пришелец. Но, как вы вчера тонко заметили, вопросов МНЕ задавать не нужно. Разве только риторические… На них я отвечу. А сейчас прошу вас, не спеша и не делая резких движений, подойти к бару и принести… Желательно коньячку. Так, хорошо, разлейте. И себе тоже, и даме… Так вот, господа коллеги, вам не кажется, что игра ваша сыграна окончательно? У вас, по-моему, на днях начались затруднения? Центр не выходит на связь, аппаратура молчит, шар ослеп, да? Отвечайте, когда я спрашиваю!
— Да, — нехотя ответил Джордж. (А Сильвия продолжала упрямо молчать.) — Но так уже бывало, гравитационные возмущения, неконтролируемые хроносдвиги…
— Так, — Шульгин сказал это с нажимом, — так не бывало! И, должен вас разочаровать, это уже окончательно. Нет больше вашей базы на Таорэре и вообще следов вашей цивилизации в обозримой реальности. И надежды на будущее вам придется связывать отныне только со мной. Если договоримся…
Очевидно, слова Шульгина прозвучали убедительно, или он просто произнес вслух то, что они знали и без него, но до конца не хотели смириться.
Сильвия словно получила похоронку, так вдруг изменилось ее лицо. Джордж держался лучше,
Дав им освоиться с услышанным, Шульгин продолжил, демонстративно смакуя коньяк.
— Но вы не огорчайтесь сильно. В определенном варианте кое-что еще можно придумать… Впрочем, об этом чуть позже, — остановил он себя, увидев, как блеснули глаза у Сильвии. На первый раз сказано достаточно. А сейчас я хочу услышать вот что. Знаете ли вы господина, именующего себя Антоном, который выдает себя за форзейля и якобы выполняет здесь роль, аналогичную вашей?
— Так вы и до него добрались? — В голосе Сильвии прозвучала искренняя радость. Хотя чему бы ей радоваться? Что врагу твоему, может быть, не лучше, чем тебе? Впрочем, естественное дело. Когда двое давно и безнадежно ухаживают за одной девушкой, весть, что она выходит за третьего, незнакомого, приносит даже облегчение. Главное, чтобы не досталась «тому».
— Мы до всех доберемся, — пообещал Шульгин. — Вы, помнится, уже спрашивали меня о моей расовой принадлежности, это же интересовало ваших московских ребят, царство им небесное, а еще эта тема возникала у вас в ходе заключения «Ставангерского пакта», правильно? Так вот, чисто для вашего сведения — кем бы мы ни были, мы не терпим, чтобы кто-то еще мог без разрешения не только хозяйничать, но и просто появляться на планете, которая нам нравится и которую мы считаем своей. Как я тоже уже говорил, мы гуманны, но до определенного предела… Предрассудки для нас не имеют самодовлеющего значения…
Шульгин импровизировал с наслаждением. Как и герой довольно известного рассказа, он старался говорить только чистую правду, но в соответствующем контексте она звучала именно так, как требовалось для окончательной дезинформации партнеров.
— Но как же это возможно? — Сильвия уже не старалась скрывать свои эмоции. Слишком поразил ее воображение факт, что так внезапно и вызывающе просто обнаружила себя еще одна, неизвестная, но явно сверхмогущественная цивилизация. — Как вам удалось оставаться незамеченными? За тысячи лет никаких следов вашей деятельности…
— Многие вещи нам непонятны не потому, что наши понятия слабы, а потому, что сии вещи не входят в круг наших понятий. Советую обдумать данную истину. А другого ответа не будет, я уже предупредил. Чтобы нам не отвлекаться на посторонние темы, давайте исходить из следующего — вы тоже совсем недавно оказались в поле нашего внимания, мы знаем о вас достаточно, чтобы убрать со своего пути, в чем вы убедились, но маловато в, так сказать, этнографическом смысле. Вот и побеседуем немного в таком разрезе.
Если вам покажется, что я спрашиваю об очевидном, не смущайтесь, значит, так надо. Иногда мне важна степень полноты ответов и их искренности, а исходя из них, я уже буду делать далеко идущие выводы. Итак, верно ли, что у вас на Земле нет технических средств и оружия, за исключением так называемых «шаров», «портсигаров», гомеостатов и болевых разрядников?
— Да. Мы не имели возможности перемещать на Землю ничего другого. Все, что требовалось для выполнения основной программы, было на Таорэре.