Одиссея Северцева
Шрифт:
Вадим засмеялся:
– Не переживай, все равно это колоссальной важности открытие. Тоннели существуют реально, они образуют целую сеть, разве этого мало? Осталось только объяснить, ради чего предки ее создавали, понеся огромные затраты. Ведь если тоннели пронизывают все материки – масштаб строительства настолько огромен, что невозможно представить цель!
Включился интерком отсека:
– Всех прошу подняться в рубку.
Сурков и Северцев переглянулись.
– Сейчас нам скажут, что мы возвращаемся, – предположил геолог.
– Я останусь, –
Вадим снова засмеялся, похлопал его по спине и двинулся к осевому лифту.
Он оказался провидцем.
Командир подземохода Скорюпин объявил им свое решение.
На все исследования «научной группе» давалось двое суток. После этого «Грызун» делал петлю вокруг узла стыковки тоннелей и поворачивал обратно к полигону.
– Но ведь мы не успеем даже… – заикнулся Вадим.
– Дискуссий не будет! – отрезал Скорюпин. – Тестирование систем «Грызуна» закончено, лимит времени исчерпан, собран большой объем данных, обнаружен целый ряд существенных недостатков машины, их надо устранять на базе. Только после этого можно будет думать о новой экспедиции к этому «воздушному шарику».
Скорюпин кивнул на мерцающий в экране сфероид пещеры.
Исследователи вернулись в свой отсек в невеселом настроении, но времени оставалось так мало, что предаваться унынию не стоило. И они включились в работу, начав с составления плана выходов наружу для изучения тоннелей и «стыковочного города».
6
Двое суток пролетели практически незаметно.
Командир дал экипажу еще два часа на подведение итогов и систематизацию полученных данных, и подземоход двинулся в обратный путь, осторожно обходя искусственную полость и тоннели, созданные неведомыми строителями миллионы лет назад. На расстоянии в полкилометра от шаровидной пещеры «Грызун» повернулся к ней «спиной», устремился прочь, увеличивая скорость до максимальной… и тут же резко остановился!
Собравшиеся было отдохнуть Вадим и Олег – за двое суток они спали не больше четырех часов каждый – замерли, прислушиваясь к шелестящей тишине отсека, посмотрели друг на друга.
– Неисправность? – высказал общее опасение Северцев.
Но он ошибся.
– Пассажиры, быстро в рубку! – раздался голос командира.
Северцев и Сурков, одинаково озадаченные и встревоженные, метнулись из отсека к лифту.
В рубке управления собрались все члены экипажа, с трудом разместившись между креслами командира, пилота и безопасника, как они называли между собой Валентина Биронта, бортинженера, отвечающего за работу систем защиты подземохода.
– Что случилось? – выдохнул Сурков.
Биронт молча ткнул пальцем в экран локатора.
В жемчужном «колодце» экрана виднелась «червоточина» с искрой на остром конце, и эта «червоточина»… росла! Искра двигалась!
– Что это?!
– Это мы у тебя хотели спросить, – скривил губы штурман «Грызуна» Андрей Чураков.
– Оно… движется?!
– Как видишь.
Командир пробежался пальцами по сенсорной клавиатуре управления,
– Глубина три и две десятых… Размеры: двенадцать в диаметре, двадцать семь по длине… Судя по отражению – тело не металлическое… и движется почти нам навстречу!
– Обалдеть! – сказал Сурков.
– Может быть, мы спим? – эхом отозвался штурман.
– Неужели это еще один подземоход?!
– Второй «Грызун» еще только готовится к пуску…
– А если это не наш?
– А чей?!
– Американский, – буркнул Биронт, нервно теребя бородку.
– Чушь! – взорвался Скорюпин. – У американцев нет таких машин!
– Может, это японцы? – предположил Сурков.
– Ты еще китайцев вспомни.
– Зачем гадать? – не выдержал Северцев. – Давайте подойдем к этому «кроту» поближе и выясним.
Геонавты переглянулись.
– По местам! – решительно скомандовал Скорюпин. – Всем надеть скафандры! Быть готовыми к выходу!
Вадим и Олег скатились вниз, в свой отсек, натянули спецкостюмы, не надевая шлемов, приникли к экрану. Видеосистема «Грызуна» теперь показывала одну и ту же картинку: рябой буро-красно-коричневый «ковер» гранито-гнейсовых пород и «червоточину» в нем – след чужой машины, продолжавшей двигаться прежним курсом – на двадцать градусов левее подземохода и чуть ниже.
7
С час ничего особенного не происходило.
Командир развернул подземоход и направил его к «червоточине», уходившей влево. Машина, проделывающая эту «червоточину», продолжала неутомимо грызть горные породы в прежнем направлении, словно не замечая собрата. Однако слепым этот «крот» или «червяк» не был. Когда расстояние между подземными машинами сократилось до полутора километров, чужак замер, а потом вдруг двинулся к «Грызуну», развернувшись почти на месте! «Грызун» так разворачиваться не умел. Минимальный радиус его разворота равнялся тремстам метрам.
– Интересно, что он задумал? – пробормотал Вадим, давно перестав следить за своими приборами. – Неужели пошел на таран?
– Подземный Талалихин! – фыркнул Северцев. – Японский камикадзе!
Но и Олегу стало не до смеха, когда чужак со сказочной быстротой преодолел полтора километра и вышел точно в лоб «Грызуну».
Командир подземохода остановил бур.
Чужая машина продолжала двигаться навстречу.
– Пассажиры, готовы к десанту? – раздался голос Скорюпина.
Вадим и Олег торопливо надели шлемы.
– Готовы! – доложил геолог. – Что надо делать?
– Если он не остановится – пойдем на таран!
Северцев глянул на спутника, но сквозь конусовидный шлем лица Суркова не увидел.
– Другого выхода нет?
– Предлагайте.
Чужой «крот» приблизился вплотную.
– Мы согласны!
– Внимание! Включаю бур! Приго… – Скорюпин не закончил.
Чужой подземоход остановился, носовым выхлопом уничтожив оставшуюся перегородку между собой и «Грызуном». На экране в облаке редеющего дыма обозначился его острый нос.