Одиссея "Варяга"
Шрифт:
"Не наш они народ, черти узкоглазые. А ведь лучше и не скажешь. Точно, тяжелее горы, если так надавило... Но она-то, она-то легче пуха!"
– Что у нас с рулем?
– резко выдохнув и расправив плечи поинтересовался каперанг, поправив пенсне.
– Пока все в порядке, командир! Пока слушаемся!
– Как я разумею, их крейсера, что по нам начинали, пристрелялись, передали расстояние на броненосцы, а сами перенесли пристрелку на "Россию", так?
– Похоже... По нам с них бьют только главным калибром. А вот Того сейчас влепил по нам с четырех броненосцев все, что только может достать.
– За пять минут - минус две шестидюймовки и одна большая на левом борту. И две пробоины. Полуподводная в угольной яме Љ4, заделывают. И подводная в корме от разорвавшегося у борта шестидюймового. Если так дальше пойдет...
– Дальше! Дальше, друзья мои, только веселее будет! Вы когда-нибудь предполагали что нашего "дедушку" сам Того удостоит чести расстреляния всем своим флотом? Но только если мы так и дальше будем аки агнец на заклание себя вести, то через два-три их залпа главным, пойдем сразу по вертикалу. А мне очень хочется "подольше помучиться"!
– "И опять цитата из Рудневского анекдота!", Трусов даже улыбнулся в усы, - На дальномере, сколько до третьего в колонне?
– Чуть больше тридцати кабельтов.
– Я полагаю, они нас хотят остановить, зубы повыбить, а потом мимоходом - торпедами... Так что, пока мы имеем и ход и управляемся, полагаю идти на таран!
Двенадцать тысяч тонн так сразу не остановишь... Мал наш шанс, но он есть! Скоростенки бы поболе... До "Микасы" далековато, но если не дотянем до самого Того, пойдем на второго крейсера... Ну, а заодно собьем им пристрелку и закроем на циркуляции "Россию". Ей для отрыва минут пять-десять передышки не помешают, а там глядишь и наши подоспеют: похоже, что Руднев с четырьмя кораблями минут через двадцать уже здесь будет. Их марсовые уже видели, но мне за дымом не удалось...
Ну-с, господа офицеры! Возражения у кого имеются? Значит, с Богом! Царица Небесная, спаси и помилуй рабов твоих, направь и укрепи... Ну-ка, пустите меня к штурвалу! Как на "Рынде" в старые добрые времена, а! Тряхнем стариной! Что это там так грохнуло? Грот повалило? Ничего, это как Руднев говорит, "не ходовая часть!" В машине! Самый полный, клапана заклепать! Выжимайте все, что можно, и что нельзя тоже. Но на пятнадцать минут, чтоб мне восемнадцать узлов были! Что? Нет, дольше, похоже, не понадобится...
Главным недостатком "Рюрика" и строившихся как развития его проекта в лице "Громобоя" и "России" все называли устаревшее расположение артиллерии. Орудийных башен эти корабли не имели, и каждое орудия могли стрелять или на правый борт, или на левый. И в классическом морском линейном бою половина артиллерии всегда была бесполезным балластом. К тому времени для кораблестроителей расположение орудий главного калибра в башнях, способных стрелять на оба борта уже стало нормой, и русских рейдеров заслуженно называли анахронизмами. Но сейчас, после того как "старик" развернулся на японскую колонну, их броненосцы были от старого крейсера справа, а крейсера - слева, и устаревшее расположение артиллерии временно перестало быть недостатком. Скорее наоборот. Со стороны казалось, что "Рюрик" постоянно взрывается
Больше всех в первые минуты этой неравной схватки "нахватался" снарядов "Якумо". Поначалу по нему били оба русских корабля. С "России" в него пока попало лишь четыре шестидюймовых, не причинивших существенных повреждений, если не считать выбитой палубной установки среднего калибра на левом борту и небольшого пожара под полубаком, но вот "Рюрик" "отметился" посерьезнее. Уже к тому моменту, когда командир следующего за ним "Идзумо" отдал приказ о выходе из линии вправо - перспектива получить в борт двенадцать тысяч тонн подкрепленных литым таранным форштевнем "Рюрика" ему не улыбалась - головной корабль японской колонны получил с погибающего русского "старика" два крайне не приятных попадания 190-миллиметровыми бронебойными снарядами.
Первый взорвался, пробив пояс чуть выше ватерлинии, примерно в десяти метрах позади от среза носового торпедного аппарата. Его осколки пробили не только борт под поясом и разломали в двух смежных отсеках все, что там находилось. Они еще и разбили две запасных торпеды, чьи хранящиеся отдельно зарядные отделения не были повреждены каким-то чудом. Взорвись они... Но этого не случилось. Тем не менее, через десять-пятнадцать минут нос "Якумо" от тарана до первой главной переборки был частично затоплен. Отделение носового минного аппарата пришлось срочно эвакуировать. В результате ход осевшего носом на полметра крейсера больше не превышал восемнадцати узлов.
Но на этом его крупные неприятности только начались. Когда окутанный дымом от сплошного пожара и паром из разбитых котлов остов "Рюрика" уже начал замедляться, с его кормы в качестве прощального подарка японскому крейсеру прилетел еще один 190-миллиметровый снаряд. Попадание пришлось не в корму, чего можно было ожидать, а вновь в носовую часть. Он ударил под носовой башней по касательной, прямо в верхний срез броневого пояса. Взрыв проделал в небронированном борту изрядную дыру площадью в два с лишним квадратных метра. От броневой плиты сверху был отколот солидный кусок, а сама она слегка вывернута верхней частью вперед и наружу. В этот своеобразный "ковшик" немедленно хлынули потоки воды: на большом ходу пробоина оказалась полуподводной. Аварийная партия во главе с трюмным механиком напрягала все усилия для ее заделки, но вода периодически выдавливала подпоры, и выбивающимся из сил морякам приходилось начинать все сначала...
Проходя мимо пылающих по левому борту безжизненных останков осевшего в воду метра на два с лишним и остановившегося "Рюрика", "Микаса" уже не стрелял по нему из орудий. Все снаряды броненосцев теперь предназначались "России", которая была от японского флагмана в трех милях и, отчаянно дымя, пыталась разорвать дистанцию. Ее и надо было "стреножить", чтобы не ушла далеко, но поворачивать колонну за ней, расходясь с транспортным караваном дымившим где-то впереди, и который сейчас лихорадочно пытаются прикрыть "Баян" с "Варягом", Того посчитал неоправданной потерей времени.