Одиссея "Варяга"
Шрифт:
Вадик лихорадочно соображал, что же нужно сделать, дабы обратить на себя внимание наместника, причем так, чтобы это не было сочтено бестактностью. Но, нужно отдать должное Кроуну, о миссии Банщикова тот помнил. Переговорив накоротке с командиром канлодки, к Банщикову подошел лейтенант Бок, и тактично поинтересовался: в какой именно роли он находился на борту, и что именно необходимо передать наместнику от командира "Варяга". Кратко изложив суть поручения Руднева, и сделав акцент на том, что кое-что он должен пересказать лично, на словах, Вадик был вынужден ждать еще несколько томительных минут, пока высокое начальство в лице наместника, начальника его походного штаба контр-адмирала Витгефта, командующего эскадрой вице-адмирала
Наместник царя на Дальнем Востоке, полный адмирал, входящий в первую двадцатку самых влиятельных людей Российской Империи, обратил-таки свое благосклонное внимание на младшего лекаря с погибшего крейсера... Вадик, сглотнув комок, вскинул руку к козырьку. "Все. Обратной дороги нет! Тяните билет, уважаемый..." Пронеслось в голове...
Опыт многих поколений студентов учит, что если к экзамену тщательно и усердно готовиться, результат обычно стоит затраченных усилий. Поэтому вскоре, накоротке простившись с Кроуном и его офицерами, обласканный высоким начальством Вадик был препровожден во дворец наместника. В его личные апартаменты, располагавшиеся в правом крыле большого двухэтажного каменного особняка с террасой, выстроенного в английском колониальном стиле. Конечно, назвать это здание дворцом можно было лишь с определенной натяжкой, однако и масштабы здесь были не петербургские. Там, в узком кругу доверенных лиц адмирала, ему было предложено доложить о бое в Чемульпо, потоплении "Асамы" и последующих событиях. Кроме наместника и упомянутых уже Старка и Витгефта, здесь были еще контр-адмиралы Ухтомский и Молас, а так же адъютант Алексеева лейтенант Борис Иванович Бок.
По мере течения беседы первоначальная стесненность Вадика постепенно отступила, а когда расчувствовавшийся наместник, поднявшись, провозгласил тост за здравствующих и погибших героев обессмертившего свое имя "Варяга", чутье подсказало ему, что пора подсекать. Банщиков, осторожно спросил лейтенанта Бока на ухо, передал ли тот наместнику его просьбу об аудиенции тет-а-тет.
– Естественно, Михаил Лаврентьевич. Погодите только, скоро адмиралы разойдутся, и тогда Евгений Иванович Вас примет. А сейчас давайте-ка, посидим в другой комнате, похоже, что большие люди хотят... Посовещаться минут пятнадцать-двадцать без нас, молодых. На столе у них все для этого есть, так что я скорее всего пока не понадоблюсь. Давайте и мы себе кофейку заварим, не возражаете. И, если можно, я пораспрошу Вас тоже немножко. Меня очень интересуют подробности состояния порта после вашего ухода на "Варяге". Ведь там, на фарватере, четыре корабля лежат, смогут ли теперь японцы использовать Чемульпо для масштабного десанта...
Пятнадцать-двадцать минут плавно перетекли в полтора часа, к исходу которых Банщиков в лице лейтенанта Бока имел не только заинтересованного слушателя, но и как следствие быстро родившейся взаимной симпатии, искреннего товарища и единомышленника, так же считающего, что война с Японией легкой прогулкой ни в коем случае не будет. И что необходимо полное напряжение сил, как здесь, так и в Питере, чтобы одержать убедительную победу. Бок, к тому же, поделился с Банщиковым некоторыми свежими подробностями из жизни крепости и штаба наместника. Причем Вадик уяснил, что Алексеев был просто в бешенстве от действий ряда чинуш в Питере накануне японского нападения. А недавно он получил заслуживающую доверия информацию из столицы, что готовится назначение Куропаткина командующим Маньчжурской армией с правами самостоятельного начальника. Помешать такому развитию событий из Артура адмиралу пока не удается, что еще больше
– Ну-с, заходите, заходите, молодой человек! Присаживайтесь... Так я понимаю, что перед тем как отправить вас с ранеными в Шанхай, Всеволод Федорович, царствие небесное, просил вас что-то сказать мне лично?
– Ваше высокопревосходительство! Наш командир...
– Михаил Лаврентьевич, давайте сейчас без чинов, мы одни.
– Спасибо, Евгений Иванович. Так вот... Поскольку мы действительно одни, только сейчас я имею право, в соответствии с данным мне приказом, говорить вполне откровенно.
– А что, до этого Вы разве не были с нами откровенны? Что-то загадками говорите, мой дорогой...
– Алексеев откинулся на спинку кресла, с удивлением уставившись на собеседника.
– Был откровенен и правдив, Евгений Иванович. Почти во всем, за исключением главного. Всеволод Федорович наказал мне нижайше Вам кланяться, потому что в настоящий момент он жив и здоров, и командуя вверенным ему крейсером первого ранга "Варяг" находится в крейсерстве. В ходе которого он выполняет план разработанной им в первый день войны операции против японского флота, подробности и цель которой я обязан изложить только Вам и государю-императору, поскольку для выполнения ее окончательного этапа будет необходимо содействие из Петербурга!
– Молодой человек! А Вы не переутомились ли после стольких приключений... Или, что? Это... Это, в самом деле, так?!
– брови Наместника в изумлении приподнялись.
– Так точно! Именно так, ваше высокопревосходительство!
– Ну... Ну, знаете, ли!
– Алексеев на мгновение потерял дар речи, а лицо его наливалось краской, что явно не предвещало ничего хорошего, - Это уж ни в какие рамки! Да как вы посмели! Как это Всеволоду в голову только пришло! Ведь нам же эта победа как воздух... А теперь снова всех собак на нас...
Ну, каковы, а!? Не утонул... Вот так вот! Не утонул... Умники чертовы!!! Чего же вы тогда панику на весь мир подняли? Зачем разбазарили почти полтысячи рублей на поиски выживших членов экипажа неутонувшего крейсера? И где, черт побери, носит этого вашего чекнутого Руднева, если "Варяг" и правда на плаву? И как он посмел подать с вами ложный рапорт об утоплении своего корабля??! Куда там его ранило, в ногу или все же в голову? Сниму с крейсера к чертовой матери!!! Будет море только на картинках видеть! В Нижний Новгород поедет котлы с шатунами проверять!
Приступ чиновного гнева был страшен. Но, заранее подготовленный к чему-то подобному Балком, Вадик держался стоически. Хотя нужно признать, что его второе "я" в лице доктора Банщикова, очень помогло переждать эту бурю. Младший лекарь с "Варяга" был по жизни не из робкого десятка.
– Евгений Иванович! Прошу Вас, пожалуйста, подождите, не горячитесь. Дозвольте мне рассказать все по порядку, а потом хоть на галеры!
– Шутить со мной изволите! На галеры хотите? Хотите?! Сейчас получите... Хотя, черт с вами, рассказывайте...
Но предупреждаю, если я пойму, что Ваш командир со страху или от геройства съехал мозгами, от этого ему легче не будет. И вам, поскольку вы - врач, и сами могли бы на него смирительную рубашку надеть! А не в игры тихопомешанных играться... Не утонул! Ну, умники... Итак, слушаю вас, господин доктор.
– У Руднева есть план, который может в корне поменять расклад сил на море, но для его выполнения нужны две вещи, и первая - строжайшая секретность. Никто, кроме императора и Вас, не должен знать о том, что "Варяг" в море, а не на его дне. А вторая - содействие нашего государя, ибо пока "Варяг" не придет во Владивосток с призами, нужно сделать много вещей, которые может приказать сделать только он.