Одиссея "Варяга"
Шрифт:
Такой вариант использования кораблей отряда Вирениуса уже не вызвал у Степана Осиповича чувства отторжения. Более того, обсудив его со своими офицерами, он пришел к выводу, что принятое решение, предложенное в письме Руднева на имя Алексеева, пожалуй, наиболее разумное в сложившихся обстоятельствах. Таким образом был заложен фундамент будущего взаимопонимания между наместником и Макаровым.
В мире Вадика Макаров настаивал на остановке всего отряда и последующем продолжении его похода на восток, Алексеев же, в целом разделяя такую позицию, не добился этого через голову ГМШ, в итоге чего Вирениус вернулся на Балтику. Отсутствие реальной поддержки наместником, было воспринято Макаровым как личная обида. Затем ответ -
Хоть Вадика так и надирало, ему хватило ума и осторожности не сболтнуть комфлоту о личном скромном участии "лекаря с "Варяга" в разрешении "проблемы Вирениуса".
Алексеев тогда спросил Банщикова, в чем Руднев видит смысл заставлять броненосец и три крейсера, способные значительно усилить наличные силы в Артуре и Владивостоке, или неизбежно отправящуюся на Дальний Восток вторую эскадру, раздергивать лишний раз машины. А это естественная цена за ловлю купцов. В ответ Вадик, скромно потупясь, сказал, что побудительных мотивов Всеволода Федоровича не знает, но имеет смелость предположить, какой может быть реакция британской биржи на известия о русских крейсерах, досматривающих и топящих британские же торговые пароходы. После чего попутно изложил свои мысли об организации против Японии биржевой войны...
Логика, и неожиданно широкий охват проблемы войны со стороны столь юного офицера, заметно подняла его в глазах наместника. Сам не любитель Великобритании, Алексеев так загорелся идеей, что теперь за эту часть плана Петровича Вадик мог быть спокоен. "А молодежь то моя широко мыслит!" - Подвел черту под этим вопросом наместник. Только бы Петрович теперь выполнил свою, самую рискованную часть плана, и действительно захватил "Ниссин" и "Кассугу", вот на это уж точно будет ТАКАЯ биржевая реакция...
Кроме того, Вадик рассчитывал, что высказанные им Евгению Ивановичу опасения о том, что главная угроза для России сейчас не столько даже в успехе или не успехе той или иной морской операции, а в вопросе налаживания переброски, снабжения и развертывания сухопутных сил, помогут избавить Макарова от излишней мелочной опеки со стороны наместника. Поддержал его и Бок, согласившийся с мнением Вадика о том, что высадка в Корее значительной массы японских войск, очевидно свидетельствует о намерениях противника вскоре вторгнуться в Маньчжурию, дабы перерезать коммуникацию с Артуром. А с учетом полномочий и решительности Алексеева именно от него, во многом, зависит, как скоро армия будет готова решительно противодействовать планам неприятеля.
В завершении разговора Вадик попросил у лейтенанта Бока какой-нибудь штабной экземпляр макаровской "Тактики", которую собирался почитать в дороге. И тут оказалось, что книга эта имеется лишь одна! У контр-адмирала Витгефта... Свой же экземпляр Бок дал почитать кому-то из флаг-офицеров Старка, и он был благополучно "зачитан". Посетовав на то, что не удосужился предметно изучить ее раньше, Вадик вскользь упомянул про мнение Руднева о том, что каждый офицер флота обязан знать ее как "Отче наш". Похоже, что Алексеев намотал на ус эту, как бы невзначай, брошенную фразу. Впоследствии, когда Макаров, прибыл в крепость, и сетуя на идиотский отказ из-под "шпица" в духе "экономии" и "непредусмотренных расходов", попросил его разрешить напечатать доптираж непосредственно во Владивостоке, никаких нелепых возражений в штабе наместника не возникло.
Одним словом, в том, что в отличии от Куропаткина, с Макаровым адмирал Алексеев в итоге прекрасно сработался, несмотря на особенности темпераментов и характеров того и другого, был и скромный вклад младшего врача с "Варяга". Что
Хотя вагоны были из высшего разряда, а литерные поезда преодолевали расстояние от Артура до столицы "всего" за 12 суток против 16-ти обычного курьерского, но к прибытию в конечный пункт назначения доктор Банщиков чувствовал себя немногим лучше, чем после суточного похода на катере - слишком уж изматывающее-долгим было это "тудух-тудух". С "артурским" поездом он расстался на берегу Байкала, через который переправлялся на уже сутки поджидавшей "лейб-медика его Высокопревосходительства Наместника дохтура Банщикова" санной тройке фельдегерской службы, и, пожалуй, этот отрезок пути оставил в душе Вадима самый неизгладимый отпечаток. Даже зимой Царь-озеро и его берега были потрясающе красивы! Не влюбиться в этот край с первого взгляда было просто невозможно. И все было бы прекрасно, если б не общая тупость эскортировавшего его офицера, на роль собеседника, увы, никак не подходившего...
Навстречу по льду, по проторенному зимнику, маршировали колонны солдат, на санях везли орудия с передками, двигались обозы. Лошадей поменяли на зимней станции, устроенной прямо посреди озера, пока седок и его сопровождающий угощались душистым сибирским чаем с местными травами и душистым, цветочным медом. Затем был маленький иркутский вокзальчик, подъездные пути забитые армейскими эшелонами с одной стороны, и гражданскими, едущими со своим нехитрым скарбом от войны, с другой...
И вновь литерный, уже до Санкт-Петербурга. Главным событием на этом этапе путешествия стало описанное выше сорокаминутное общение с вице-адмиралом Макаровым, стоившее по потерям нервных клеток всей остальной дороги от Шанхая до столицы Российской Империи...
Питерское утро встретило бодрящим морозцем. С темного, почти ночного неба сеял мелкий, колючий снежок. Стряхнув с себя остатки дремоты, и подхватив саквояж с нехитрым багажом, Вадик ступил на землю, по которой ходил последний раз с собутыльниками студентами сто шесть лет тому... вперед. Первое, что бросилось в глаза - высоченные сугробы, практически скрывшие ограждение платформы, такие же девственно-белоснежные, как и на Байкале. "А с экологией, нам крупно повезло, кстати", - подумал Вадим вспомив цвет городского снега начала будущего века.
Он планировал для начала взять извозчика, и, развезя пакеты Макарова, снять номер в какой-нибудь гостинице с видом на Неву и отоспаться. Однако прямо на перроне его поджидал офицер свиты Его Императорского Величества в форме морского лейтенанта с аксельбантом на плече. Очевидно "сработали" телеграммы, посланные им с дороги, хотя фонтан мистицизма и цитат из дневников, раз за разом всё более истощался - нельзя же всё время тянуть одну и ту же песню.
Но, как выяснилось, телеграммы слал не он один. Получив известие от лейтенанта Бока, флигель-адъютант императора граф Гейден решил лично встретить Банщикова несмотря на ранний час. Делать нечего - вместо сна - с места в карьер, вместо прихваченного в Артуре и порядком помявшегося за дорогу цивильного костюма пришлось остаться в "варяжской" форме. Но, пожалуй, это и к лучшему, при первом знакомстве лучше выглядеть честным служакой, чем заурядным обывателем.