Одиссея жупана Влада

Море. Проклятое море.

Всюду, куда не кинь взгляд, все те же серые волны, швырявшие в разные стороны небольшое судно так, что, казалось, оно вот-вот перевернется. На веслах сидели молодые люди: вцепившись стертыми до крови руками в непослушные весла, они упрямо гребли, стараясь держать судно носом к волне. Двое юношей, стоявших у кормы, выливали за борт ведра с водой, заливавшей с трудом державшееся на плаву лодью. Все они – и те, кто сидел на веслах, и те, кто вычерпывал воду, - угрюмо смотрели на рослого парня в алом плаще-тривонии и облегающих штанах до щиколоток. Его талию перехватывал широкий кожаный пояс с медными бляшками в виде фигурок коней и волков. Из-под упавших на лицо длинных светлых

Не так молодой жупанич видел свой первый выход в море.

Владиславу, сыну жупана Войнимира, доселе не доводилось сомневаться в своей Доле вождя. Он не надеялся на власть в родном племени: судьба младшего сына – быть воеводой при старшем брате Войниславе или искать счастье во главе вольной дружины. Именно по второму пути Влад и шел последние два года. Ему едва исполнилось двадцать, но он уже считал себя опытным воином – не раз во главе ватаги ровесников, таких же младших сыновей, Владислав ходил в набеги за Коринфский перешеек. Вот уж и впрямь не было счастья да несчастье помогло – с тех пор как ромеи отбили Аттику у славян греческие деревни малость обросли жирком, который и снимали молодые сорвиголовы. Нападать на города Влад пока не решался – дружина была уж слишком мала, да и не приучена пока штурмовать каменные стены, за которыми укрылись ромеи. Воевать же с соседями своего языка было опасно– кровная месть уничтожила бы и без того зыбкое согласие, что царило меж славянскими племенами, два поколения назад расселившихся в Мессении и Лаконике. Влад даже отдавал долю награбленного жупанам тех племен, через земли которых они ходили на север. Соратники роптали, да и сам Влад видел, что этот путь не принесет ему славы. Чтобы ни с кем не делиться и брать большую добычу – нужна большая дружина. А чтобы привлечь больше людей – нужна большая добыча. Выход из заколдованного круга Войнислав видел один – море.

Влад гордился, что стал первым в своем роду, кто додумался до морских походов. Его поколение, выросшее на скалистых берегах лазурного моря и с детства ходившее на утлых лодчонках за рыбой, не разделяло страха перед соленой водой, обычного для старших в роду. Таким был жупан Войнимир, еще помнивший страшный поход на Царьград вместе с господами аварами. На пирах хмельной жупан часто описывал страшные ромейские дромоны, топящие славянские лодьи в бухты Золотого Рога. То, что он смог спастись и от ромеев, и от последовавшего за поражением аварского гнева, когда каган приказал казнить уцелевшие экипажи лодей, – Войнимир считал лучшим подтверждением своей Доли. Сам он с тех пор старался держаться подальше от соленой воды – но и не стал останавливать сына, когда он решился отправиться в море.

Вместе с дружиной Владислав решил плыть на Крит – по слухам, там, вдали от славянских воев, греки живут без опаски в неукреплённых деревнях. Предполагали, что доберутся за два дня с ночевкой на малых островах, или, если не смогут их найти, – за сутки, гребя ночью

И вот – все надежды насмарку. Уже третий день буря носила суденышко по морю. Видать, Морской Царь за что-то разгневался на Владислава, а может Стрибог или праотец Велес. Влад сам толком не понимал, кому нужно молиться на воде – и на всякий случай перед отплытием принес жертвы всем. Видать – мало принес. Последние пару дней они только и делали, что гребли и вычерпывали воду, засыпая урывками, по очереди. Уже сейчас Владислав ловит на себе недобрые взгляд дружинников, явно винящих его в неудачном походе, что вместо славы и добычи может кончиться для них бесславной смертью. Угрюмо Влад смотрел на бушующие волны, раздумывая – может, стоит броситься сейчас в море, чтобы хоть так искупить свою вину.

Кто-то хлопнул его по плечу и, обернувшись, Влад увидел Вальфрика. Рыжебородый ют, прибившийся к драговичам еще во времена похода на Царьград, был лет на тридцать старше любого из дружины Влада, но греб наравне со всеми, давая пример молодым.

– Не грусти, хевдинг, - ют усмехнулся в вислые усы, - похоже, норны все-таки спряли тебе достойную

Молодой вождь недоуменно посмотрел на Вальфрика.

– Смотри, - продолжал кормчий, - волны уже не бьют со всех сторон, а идут в одну сторону. Нас несет на восток, но если так – рано или поздно мы упремся или в один из греческих островов, или в большую землю.

– Но не на Крит? – уточнил Влад.

– Нет, пожалуй. От Крита мы уже далеко.

– Пусть будет хоть что-то, - хмыкнул Влад, но все же повеселел. Да и остальные воины, слышавшие их разговор, смотрели уже с большей надеждой. В том, что касалось морского разбоя, юту можно было верить – недаром воины его племени рождали одних из самых свирепых разбойников северных морей. В племени Влада Вальфрик был чуть ли не единственным, кто знал, как строить большие лодьи и управляться с ними на море. Он же по просьбе Влада, построил и это судно: с соблюдением должных обрядов, Вальфрик выбрал добрую сосну и срубил ее, следя, чтобы та упала кроной на юг. Пока дерево лежало до весны, вся дружина готовила доски для кораба. На строительство ушла вся добыча Влада от набегов – и все равно пришлось просить помощи у отца, но к лету дружина в три дюжины топоров была готова к набегу. Сейчас же, у Влада вновь появилась надежда, что постройка судна и весь этот поход не были напрасны.

Вальфрик, лучше всех знавший море, первым заметил меж волн далекую землю. Солнце уже садилось, когда лодья приблизилась к берегу. При виде острых скал, напоминающих зубы морского чудовища, Влад вновь усомнился в своей удаче – столь яростно бились о камни бушующие волны.Удерживая рвущееся из рук весло, Влад направил нос судна в просвет между камнями. Кто-то из гребцов, не удержавшись, рухнул за борт и, подхваченный волной, разбился об острые скалы. Но в следующий момент лодья проскользнула за скалы и причалила к берегу.

– Добрый знак, - Вальфрик кивнул на мертвеца, что чье изуродованное тело еще билось в волнах, - Эгир обошелся всего одной жертвой. Да примет воина Ран.

Влад кивнул, соглашаясь. Похоже, боги и впрямь были милостивы к нему, давая ему возможность приблизиться незаметно. Даже если на этом острове и есть стража – кто из них представит, что найдется смельчак, что устроит набег в такую бурю.

За их спинами еще грохотал прибой, а славяне уже рассыпались по берегу небольшого островка, где возвышались высоченные скалы. Обойдя остров, мореходы обнаружили, что за ним и скалами лежит относительно спокойная бухта - будто великан-волот ударил по острову и прорубил дыру в его середине, - а на ее противоположном берегу другая часть острова, куда больше первой. Венчала остров высокая гора, на которой высилось что-то вроде сторожевой башни.

Пробираясь меж скал, Влад и Вальфрик наткнулись на развалины странного строения, укрывшегося в большом гроте. Отчасти строение напоминало те руины, на которые Влад насмотрелся в Греции – мраморные колонны и алтарь, выложенный мозаикой пол, надписи на греческом. Сохранившиеся фрески изображали странное существо – могучий муж с рыбьим хвостом, крабовыми клешнями вместо рук и красной шипастой кожей. Рядом с ним красовалось существо, напоминавшее одновременно огромную рыбу и большую змею. Тут же угадывались изображения еще неких тварей, но столь поврежденные, что Влад так не смог толком понять, что изображали эти рисунки.

– Морской царь, - кивнул Влад на чудовище, - старики говорили, что он может принимать облик огромного рака.

– В здешних краях Эгир может принять любой угодный ему вид, - кивнул Вальфрик и хотел добавить что-то еще, когда громкие крики с противоположной стороны островка, отвлекли их внимание. Поспешив на зов, драгович и ют, увидели воинов, столпившихся вокруг странного человека – с растрепанными седыми волосами и безумным взглядом лихорадочно поблескивавших глаз. Костлявое тело прикрывали грязные лохмотья.