Одна беременность на двоих
Шрифт:
— Мы пойдём гулять с собакой? — поинтересовалась я, держа в руках коробочку с микстурой. Она была со снотворным и могла подействовать в любой момент, потому что я и без неё уже клевала носом из-за болезненного недосыпания. Кашель выматывал, лишал аппетита, и вся моя еда состояла сейчас из леденцов от кашля — единственного средства спасти тишину в классе.
— У меня живот тянет, — протянула Аманда с дивана. — Всё от этого дурацкого кашля. Погуляй сама.
Погуляю, без вопросов! Достаточно светло. К тому же, одной можно не сворачивать в парк, а сделать пару
— Спи, пожалуйста, сидя — так ты меньше кашляешь.
Сидя? Впрочем, после микстуры я, пожалуй, усну даже стоя. И всё же я присела на диван с ноутбуком, понимая, что должна убить глаза окончательно, чтобы они сами закрылись. Аманда скрючилась вокруг своей подушки и почти сложила на меня ноги. Я не подвинулась, потому что на ум пришло странное сравнение — как собака боком прижалась. Такое же тепло и мягкость. Не нарушаемые злыми словами. Будто слова и тело принадлежали двум разным личностям — доброй и злой Аманде. Она была злая, как натасканная на воров собака. Только я уже давно не нарушала её персональных границ по собственной воле. Ноги она сложила на меня сама. И прежнего трепета не чувствовалось. Спокойствие. Мной овладело мёртвое спокойствие. Здесь сейчас, как в гробнице, которую наконец-то покинули плакальщицы.
Аманда лежала ко мне спиной, и я видела лишь прикрытые волосами уши. А дальше, на тёмной стене само собой прорисовывалось моим воображением лицо. Лицо спящей красавицы. И вдруг подумалось, что на месте принца я бы не будила принцессу. Спящие не мелят языком, который может быть ядовитее змеиного. И к ним можно сидеть так близко, как хочется, без страха, что от тебя отодвинутся. В тишине и темноте, не нарушаемой сейчас погасшим экраном ноутбука, я впервые не чувствовала себя одинокой. Странно — может, так воздействовал на меня отпустивший после микстуры кашель?
Я сунула ноутбук под подушку, не в силах дотянуться с ним до пола, не потревожив спящую Аманду. Ничего, подушка мне не понадобится. Я посплю на собственном плече, как в самолёте. Только с утра никто не спросил про мою шею. Аманда была занята животом.
— Может, мы не то съели?
Не мы, а она — я с трудом запихнула в себя после прогулки круассан.
— Живот крутит, но, кажется, не так как при месячных. Может, не то съела? — повторила Аманда, будто я спрятала от неё ответ. Его у меня просто не было, и пришлось выкручиваться привычной фразой:
— Может, это нормально для твоего срока?
Минула почти неделя. Ещё одна. Оставалось четыре. Четыре, то есть, по идее, в тридцать шесть недель, можно спокойно родить. Но ведь Аманда не родит сейчас? Ведь не родит?
Конечно, не родит. Но я всё равно на лекции тыкалась больным пальцем в телефон, проверяя сообщения. Возможные. Не получила я никаких. И не от кого. И почти успокоилась — ещё не время, ещё рано, как тут же меня огрело новым знаком. Песня на испанском оказалась про роды.
К
Смешно, да только не надолго. Лицо Аманды сделалось серьёзным.
— Интересно, а трёхмерное УЗИ действительно цветное, и они способны заранее знать цвет кожи ребёнка?
Тут уж мне точно следовало молчать. Не называть же её в лицо дурой! Ну у неё-то откуда в роду чернокожие?!
— Наверное, нет. Иначе бы про такие сюрпризы не писали, — продолжала она извечный разговор сама с собой. Я в этот раз даже не была благодарным слушателем и раз двадцать успела пожалеть, что дала ей послушать песню. — А вдруг он будет копией отца Майкла? И дед догадается, ведь существует же вероятность, что мы столкнемся на улице хотя б однажды. Да и соседи могут заметить. А?
Что, а? Можно перебрать хоть весь алфавит и всё равно не доберёшься до разумного ответа. И я снова промолчала, но в этот раз Аманда слишком серьёзно вглядывалась в моё лицо. Что сказать?
— Ты ведь только на год туда, а младенцы все друг на друга похожи. Да и на площадках с таким мелким ты ошиваться не будешь. И отцу Майкла уж точно там делать нечего!
— А с чего ты решила, что я в Рино всего на год?
Тон вопроса предполагал ответ, и в этот раз я не раздумывала над ним и минуты:
— Потому что у тебя академка всего на год.
Аманда слишком долго испепеляла меня взглядом, а потом отвернулась. Я напряглась. Плачет? Только встать не решилась. Утешать меня не просили.
— Нет смысла продолжать эту учёбу. Я не смогу вкалывать на равных с тобой, — говорила она глухо, уткнувшись, наверное, в кулак. — Мне нужно что-то простое и стабильное. Ясли работают до шести вечера и всё.
Мне нечего было возразить. Но останься она в Рино дольше, многое изменится.
— А если ты будешь с матерью, она сможет забирать…
Зачем, зачем я открыла рот?! Аманда обернулась, но глаза вместо слёз сверкали гневом.
— У матери уроки по вечерам. А по утрам собаки. В её доме невозможно жить. И помощи никакой не будет. Только проблемы!
Может, она и права. Я миссис О’Коннор не знаю. Однако ж всё уже решено. Выбор сделан. И в какой-то мере самой Амандой. Она не сделала ничего, чтобы избежать переезда в дом матери. Может, всё-таки она врёт, и смерть Майкла смешала ей карты? Слишком уж спокойной она была до Тахо, а потом её будто подменили. Но я не хочу об этом думать. Я не хочу об этом думать. Не хочу! Я достаточно нафантазировала про отца её ребёнка, и последствия буду расхлёбывать ещё долго.