Одна беременность на двоих
Шрифт:
Мы попытались зайти в магазин вместе с собакой, но наша маленькая «надежда» уперлась лапами перед стеклянными дверьми, будто чего-то жутко испугалась, и мы не сумели сдвинуть её с места.
— Наверное, думает, что её опять в приют привезли, — сказала Аманда и предложила мне вернуться в машину.
Я какое-то время простояла перед входом и видела сквозь стекло, как они с отцом ходят между стеллажами, что-то обсуждая, выбирая ошейники, миски, еду… Я даже почувствовала укол ревности — только не поняла, кого приревновала: Аманду или отца. Я ещё подумала, что будь у Аманды отец, то, быть может, она бы сообщила
Наконец мы поехали на океан. Отец выгуливал собаку, которую решил назвать маминым именем — Брина, вдоль кромки воды. Та пугалась волн и убегала от растекающейся по песку белой пены. Отец снял сандалии, завернул джинсы и стоял теперь по щиколотку в ледяной воде. Он улыбался.
— Вот видишь, я была права, — сказала Аманда, отрываясь от холста.
Я промолчала и взглянула на её картину. Она почти закончила этюд, и на фоне серого зимнего океана неровными мазками была выведена фигура отца и собаки. Я сглотнула набежавшую слюну и вновь смолчала, потому что… Потому что не знала, что сказать, кроме того, что она очень хорошо выписала воду и небо. Быть может, я права про её тоску по отцу.
— Наши собаки дружелюбны!
Я оторвалась от мольберта. Два высоких парня почти дошли до отца, ведя на коротких поводах гончих.
— Можно дать им поздороваться? — крикнул второй, чтобы отец точно услышал их.
Отец кивнул, но наша Брина вся сжалась при виде холёных, как и их хозяева, больших собак.
— Сколько вашему щенку?
Отец пожал плечами.
— Я только что из приюта её взял. Говорят, полтора года.
— Здорово! Удачи вам!
Они пошли дальше. Гончие тут же забыли о Брине. Я почему-то стала смотреть им вслед и увидела, как рука одного парня легла на талию другого. Отец тоже заметил это, и я сжалась, ожидая комментария, но он ничего не сказал и попытался затащить собаку в воду, но Брина изо всех сил упиралась, и отец вернулся к нам, встал за спиной и стал смотреть на наши шедевры.
— Джим, хотите я пришлю вам картину, когда получу оценку? — спросила Аманда.
Отец кивнул.
— Спасибо, мне будет приятно. Хотя эти парни намного лучше смотрелись бы на твоей картине.
— Папа, ну какая тебе разница! — выкрикнула я, не поняв, зачем вообще это говорю.
Отец поднял брови и улыбнулся.
— Ты это о чем? О том, что они друзья?
Теперь подняла брови я.
— Какие друзья, папа?
— Ты что, не помнишь песню «Отель Калифорния»? — серьёзно спросил отец. — У неё много-много симпатичных мальчиков, которых она зовёт друзьями. Думаешь, в наше время таких не было?
Я молчала, и кисть Аманды замерла. Она во все глаза смотрела на моего отца. Тот улыбался.
— Ну, я неверное слово подобрал… Таких, не таких… Вы меня запутали, — он рассмеялся, но тут же осёкся, пожалев, наверное, что открыл рот. — Наконец-то государство стало понимать, что если мы переняли у греков демократию, то надо принимать и их философию принятия всех видов любви, потому что государство не должно навязывать людям правил в личной жизни. Я очень расстроился, когда поправка не прошла, а теперь доволен, что верховный суд всё же подтвердил однополые браки. Хоть что-то сенат делает полезного. Ну право, у нас больше в Калифорнии проблем нет, как запрещать публиковать интимные фотографии супругов
— Это вы о чем, Джим? — спросила Аманда.
— Это новая инициатива Джерри Брауна. Похоже, нечем больше отвлечь народ от дефицита бюджета. Строил он всю жизнь мост через залив, вот бы и радовался, что наконец достроил. Похоже, нельзя после семидесяти быть губернатором. Хотя в Калифорнии вообще не губернаторы, один вон матом посылает сенат…
— Это вы о том, что Шварценеггер написал в своём письме? Ну так может это совпадение? Можно же иначе расшифровать первые буквы абзацев…
— Конечно, конечно, — улыбнулся отец. — Терминатор на то и Терминатор, он же на личном сайте пошутил, что других слов у него для них не осталось, если они за столько лет ни о чем не сумели договориться. Хотя, девочки, оставим эту политику до следующих выборов.
— Пап, — вдруг сказала я, набрав в грудь побольше воздуха. — Вот ты спокойно относишься к геям, потому что… Ну вот если бы это было в твоей семье?
— Что? Если бы Эйдан привёл мальчика? Ну, мне пришлось бы принять это, как я принял его индусскую подружку.
— А если бы я?
— Ты? Ты это что, серьёзно?
Улыбка сползла с его лица, и я быстро замахала руками и даже мазнула синим там, где не надо было. Аманда кинулась стирать салфеткой мой мазок.
— Я просто так сказала. Просто все такие терпимые, пока это их не касается.
— Наверное, я бы расстроился, потому что очень хочу внуков. Хотя внуки у меня уже есть, но они на восточном побережье, но даже на Рождество их родители не думают ко мне приезжать.
— Ну у лесби с детьми проще. Усыновлять не надо, — сказала Аманда. — Существуют банки спермы, да и один раз можно стерпеть и с мужчиной.
Отец стоял между нами, подобно каменному изваянию, будто переваривал свалившуюся на него информацию, потом рассмеялся, но как-то не особо весело.
— Девочки, о чём вы только думаете… Мне собаки достаточно на сегодня. Пойду прогуляюсь, а вы тут рисуйте. Главное, чтобы все были счастливы и было меньше одиноких людей.
Он ушёл. Я с плотно сжатыми губами поправляла испорченное место.
— И зачем ты это выдала? — спросила тихо Аманда и даже зло. — Что теперь твой отец подумает?
— Ничего бы он не подумал, если бы ты не встряла, — выкрикнула я и чуть не бросила кисть в песок.
— А ты чего начала? Зачем тебе надо было говорить подобное? Ладно бы ты действительно была лесби, а то… Дура!
Я смолчала и ударила кистью по холсту.
Глава двадцать первая "Жизнь не сахар"
Нигде стрелки часов не двигались так медленно, как в этой лаборатории. Я вдруг подумала, что в общественных местах специально круглые механические часы не заменяют на электронные, чтобы время тянулось ещё дольше, чем на самом деле. Я бестолково перелистывала журнал о звёздных сплетнях, хотя прекрасно понимала, что ничего не прочту, потому что вскидывала голову всякий раз, как медсестра открывала рот, чтобы озвучить фамилию очередного пациента.
— Что ты дёргаешься? — Аманда положила руку мне на колено. — Меня вызовут через пятнадцать минут. Должен пройти ровно час после того, как я выпила глюкозу. Или ты нервничаешь из-за своей операции?