Одна для двоих. + Ещё 2
Шрифт:
Я пристально, сверлящим взглядом, уставилась на Мыша. Мне казалось, что если кто-то и сможет что-то узнать, то только он.
— Ксюша, я ничего не знаю. — обреченно пожал он плечами и крепче сжал мою ладонь. — Сколько не пинал своих, «тишину в эфире» не пробить. Видимо, так страхуются, чтобы не возникла паника и не просочилась лишняя информация. Уровень секретности повысили. И значительно.
— От твоих слов сейчас паника начнется у меня.
Я сделала судорожный вздох и почувствовала, как озноб пробрал меня буквально до костей. Тот холод, от которого
Хотела огрызнуться, что все шпионской прошлое Мыша оказалось совершенно бесполезным в такой жуткой ситуации. Но вовремя себя отдернула. Ваня-то в чем виноват? Повода сомневаться в том, что он сделал все возможное, чтобы добыть хоть какую-то информацию — у меня точно не было. Да и мамонтята мои давно уже ему не чужие.
Неожиданно по залу ожидания прошла какая-то непонятная волна беспокойства. Все сразу засуетились, начали переговариваться друг с другом и подниматься с мест.
Мое сердце забилось в груди испуганной птицей. Я до боли стиснула переплетенные пальцы. Но мозг сейчас даже эти сигналы не воспринимал.
Как зачарованная я пошла туда, куда потекла толпа ожидающих — к дверям, которые все еще были плотно закрыты. К которым нас не пускали металлические заграждения и наряды полиции, вместе с охраной аэропорта.
Сердце сильно и больно стукнуло в груди. А дыхание сбилось. Я несколько секунд не могла сделать вздох. В ушах зашумело, виски сдавило. И я вся превратилась в зрение. Как и все стоящие рядом со мной, я пристально смотрела на открывшиеся двери, из которых еще никто не выходил.
Иногда секунды растягиваются до невозможности.
Ненавижу это свойство времени. Тебе так нужно, чтобы оно ускорилось. Но словно в насмешку, оно только замедляет свой ход.
Когда в дверях все же появились первый пассажиры, по залу прошел синхронный, громкий вздох. Потом послышались вскрики, чей-то плач. Атмосфера в зале в миг стала пронзительно-эмоциональной.
Полиция еле сдерживала натиск встречающих, которые пытались подойти хоть чуть-чуть ближе к дверям.
Каждый хотел поскорее выцепить из числа выходящих своего… родного, близкого, любимого человека. Все мы сейчас были словно на одной волне, созвучны. И я чувствовала эмоции каждого стоящего рядом.
Я точно также хотела увидеть…
Мамонтята!
Глава 41. Ксюша
В первое мгновение мне показалось… что показалось! Что их там, в дверном проеме нет, моих дорогих и родных. Мотнула головой, прогоняя морок, даже глаза протерла.
Но нет! Вот же! Вот же они!
Идут по проходу, удивленно озираются по сторонам, как и все вышедшие раньше пассажиры. Переглядываются между собой, в таком знакомом мне немом диалоге. Хмурятся, смотрят на явно неспокойную толпу людей, охрану, полицию.
В этот момент меня не смогла бы удержать никакая сила. Сама не заметила, как рванула к своим мамонтяткам, как
Мозгами понимала, что радоваться нужно! Вот же они! Живые, родные, в моих руках. Но эмоции, которые я пережила за время ожидания новостей, которые тщательно сдерживала, чтобы не напугать детей, чтобы сохранить силы… Сейчас все эти эмоции хлынули наружу бурным потоком.
И в эту минуту мне было совершенно на все плевать. Главное было ощущать, трогать, сжимать, обнимать своих любимых мужчин. Чувствовать их запах, таять от их прикосновений.
— Ксюша… котеночек. Что с тобой? Что случилось? Что-то с детьми? — хором заговорили мои мужья, гладя и обнимая меня в четыре руки.
До меня сквозь свои же громкие рыдания дошло осознание странности их вопросов. Я оторвалась от рубашки Вика, которую уже изрядно подмочила. Уставилась на мамонтят, на лицах которых была растерянность, непонимание, беспокойство. И смогла только удивленно хлопнуть ресницами.
— А вы все что тут делаете? — спросил Вик, глянув поверх моей головы.
Несложно было догадаться, что вся наша «делегация» образовалась у меня за спиной.
— Вы ничего не знаете? — наконец-то смогла я сказать хоть что-то.
Нас оттеснила в сторону толпа еще ждущих своих родных людей. Но я цепко держалась за своих мужей. Мне казалось просто невозможным сейчас выпустить их хоть на секундочку из своих рук. Глупо, но было страшно, что это все мираж. Что может я сплю или потеряла сознание, а когда очнусь — их не будет рядом. И потому я еще сильнее сжимала пальцы, держась за мамонтят.
— Не знаем ЧТО? — нахмурился Андрей, быстро переводя взгляд с меня на своих родителей, родителей Вика.
— Видимо пассажирам ничего не говорили, чтобы не возникло паники на борту самолета. — задумчиво подытожил над моей головой Мыша. — Что в принципе довольно логично.
— Какой паники? Да о чем вы все говорите? — Вик явно начинал терять терпение. — Родители, почему на вас лица нет? Почему Ксюша вся в слезах? Да что происходит в конце концов?
Я сделала глубокий вздох. Произнести то, что я собиралась сказать, мне еще было очень сложно несмотря на то, что мои мужья были живы, здоровы и рядом со мной. Видимо какая-то часть сознания не до конца поверила в то, что чудо случилось. Никто не погиб, не пропал без вести. Что мои мужья вернулись домой.
— Ваш самолет пропал с радаров. — выдохнула я, сдерживая подступившие слезы. — Нам ничего не говорили. Вообще ничего. Только чтобы мы ждали. — Я глянула на Вика, на Андрюшу. — Мы боялись, что…
Закончить фразу не смогла. Мотнула несколько раз головой, и слезы снова побежали по щекам. Удержать их было невозможно.
Несколько долгих минут явно ошарашенные услышанной только что информацией мамонтята не шевелились и ничего не говорили.
— Твою ж мать! — не сдержался Вик и заграбастал меня в свои объятия, сильно обняв, почти придушивая.