Одна дорога из Генуи
Шрифт:
— Предатели! — крикнул Фредерик.
Джованни развел руками. Бруно приподнял шляпу.
— А то вы не знали! — крикнул Джованни, вытащив из-под рубахи полумесяц на цепочке.
— И курс на Корсику умышленно?
— Обижаете, мессир! — крикнул Бруно.
— Сучьи дети! Неделю же бились бок-о-бок, разве дядя вам плохо платил?
— Лучше владеть десятью тысячами, чем быть охранником при трехста! — ответил Джованни.
— Святой бы соблазнился! — подтвердил Бруно.
— Висельники! — паром уже отнесло довольно далеко, и кричать приходилось громко.
— Ежей пугайте! — крикнул на прощание Джованни и засвистел. Все остальные
— Сами напросились, — сказал лошадям Фредерик.
Лошади посмотрели на него без особого интереса.
Фредерик вернулся в телегу. Вытащил вьюк со своей одеждой. Добротный мешок из жированной кожи. Вытащил ножны к мечу. Вытащил мортирку, подумал и оставил. Вытащил арбалет работы Содерини. Оставил. Болтов так и не докупил.
Течение Тидоне отнесло паром от правого берега почти на середину По. Течение По подхватило его и понесло дальше. Пока оруженосец собирал вещи, паром собирался уткнуться в правый берег, но так и не собрался, а плотно сел на мель посередине реки. Правда, ближе к правому берегу.
Фредерик не умел управлять паромами и не планировал начинать учиться. Географию окрестностей он тоже не знал, и не рассчитывал, что паром так быстро сядет на мель. Он готовился к тому, чтобы форсировать реку, держась за лошадь. Лошади обычно умеют плавать.
Выпряг правую лошадь. Поставил мордой в сторону берега. Закинул за спину вьюк с одеждой. Ловко запрыгнул на лошадь без седла и стремян и дал шенкелей. Удивленная лошадь инстинктивно прыгнула вперед и плюхнулась в воду.
Упряжные лошади не очень хорошо плавают. Но если попадают в воду, то, как и все божьи твари пятого дня, стараются не утонуть. Лошадь дотянула Фредерика до берега. Ноги он, правда, промочил по пояс, но это ерунда. Лошадка сейчас будет не в настроении, лучше к ней лишний раз не подходить. Прошелся пешком, вброд пересек Тидоне. Достал из вьюка запасные штаны, чулки и ботинки и переоделся.
Вот теперь можно и в бой.
Глава 47. 15 декабря. Чемпионат по переобуванию на ходу.
Золотой обоз и 19 всадников сопровождения переправились через По в Парпанезе. На северном берегу обоз встретила засада в полсотни арбалетчиков и алебардистов из Пьяченцы, которых привел брат Витторио, следивший за Максимилианом по поручению епископа Генуи.
Корсиканцы Джованни и Бруно угнали паром с телегой золота, загруженной последней. В леске у устья Тидоне их встретила банда из еще восьми корсиканцев.
По южному берегу паром преследует Фредерик. Первая его атаку закончилась тем, что Фредерик уплыл на пароме по течению, сел на мель и выбрался на южный берег.
В леске у устья Тидоне Джованни пересчитал мулов, и ему что-то не понравилось.
— Шрам, а почему ты для нас мулов не захватил?
Шрам повернулся, и все остальные тоже повернулись.
— Да мы тут с братвой подумали, что вдруг вы кинете, или груз попадется дешевый…
— Но мы же не кинули. И груз сам видишь.
— В том-то и дело, — сказал Бастиан.
— Понимаешь, хм… Абдулла, вы в Генуе все-таки не местные, и по вам плакать никто не будет, — грустно сказал Шрам.
— Ваша доля выходит такая, что вас замочить за нее не жалко, — сказал Бастиан, — За вас
Легко поделить на десять человек сто дукатов. Тысячу сложнее. Десять тысяч уже плохо делится даже на двоих. Все почему? Потому что надо взять и своими руками отдать кому-то кучу денег. Чем больше надо отдать, тем меньше хочется это делать. Да этого человека заказать дешевле! Заказать? Нет, за такие деньги любой браво и сам кого хочешь зарежет. И так далее.
— Разве можно быть такими свиньями и предателями? — спросил Бруно.
— Ты сколько кораблей разбил, Бруно? — ухмыльнулся Шрам, — Насчет предательства чья бы корова мычала.
— Чтоб мне утонуть и не всплыть, — Джованни достал кинжал, — Кого недорежу, всю жизнь меня помнить будет!
— Как ты сказал рыцарю? Ежей пугайте? — Шрам достал тесак в два раза больше кинжала. Остальные разбойники разошлись, окружая двоих пиратов. Бастиан держал в руках длинную дубинку.
В Вогере Джованни и Бруно не надевали пояса с мечами. Это рыцарь без меча как голый, а простолюдин надевает пояс с оружием при необходимости и снимает, если с ним неудобно сидеть в телеге. Личные вещи они вместе с золотом выгрузили, и их основное оружие сейчас лежало на травке, а кинжал у нормального человека всегда под рукой.
— Что, Шрам, попался? — раздался голос из-за деревьев.
— Вам тут медом что ли намазано? — обернулся Шрам.
— Кому? — спросил Томазо Беккино.
— Всем. Тут еще оруженосец был.
— Куда подевался?
— Сплыл.
— Поделиться не хотите?
— Не-а.
— А придется.
— Побойся Бога, нас тут десять человек, — Шрам понадеялся, что Беккино не понял диалог на корсиканском и не разглядел расстановку банды перед дракой.
— Со мной одиннадцать. У нас аркебузы и арбалеты.
Шрам вздохнул и посмотрел на Бастиана. С Беккино шутки плохи. Стоило Шраму провернуть несколько заметных дел, как Беккино попытался выгнать его с дороги. С тех пор прошло несколько месяцев, но Шрам не сдавался. В прошлые два раза до рукопашной не доходило, договаривались об отступных. Другое дело сейчас. Здесь тысяч на пятьдесят-семьдесят одними только дукатами, не говоря уже о слитках. Если уж земляков за это не жалко порезать, то генуэзцев сам Бог велел.
Бастиан вздохнул и посмотрел на остальных. Корсиканцев не зря боятся. В рукопашной у людей Беккино преимущества не будет. Даже если успеют выстрелить. Но всухую их не побить. Кто-то останется здесь навсегда, и скорее всего это будет тот, на кого смотрит больше стрелков. То есть, или Бастиан, или Шрам.
— Не верю! — сказал Бастиан.
Беккино негромко свистнул. Из кустов показались двое аркебузиров, двое арбалетчиков и еще несколько разбойников с мечами.
— Извини, Джованни, мы неудачно пошутили, — сказал Шрам.
— Я примерно так и подумал, — ответил Джованни.
Будь у Беккино человек всего три или пять, можно бы было и к нему примазаться. Но у него своих хватает. Или попробовать?
— Ты хоть знаешь, что это у нас? — спросил Шрам.
— Знаю, — ухмыльнулся Беккино, — Золото королевы. Дукаты и слитки, которые украл сначала Лис Маттео, потом люди Сансеверино, потом вы. Сначала речь шла о трехстах тысячах. Их увезли на четырех телегах. Четвертая, похоже, потерялась в пути, да? В каждой должно быть тысяч по семьдесят пять.