Одна грешная ночь
Шрифт:
– Грейстоун всего лишь видит то, что ему хочется видеть. Если Кейн – мерзавец, то Рассела винить не в чем.
– Нанятый им адвокат будет зубами и когтями защищать Мейберна.
– Но Рассел признался.
Он усмехнулся:
– Есть защитник и для тебя.
– Останься, – не унималась Лилиан. – Ты ведь работал без передышки с момента ареста Рассела и заслужил хотя бы короткий отдых.
– Есть еще дела в Андерсен-Холле.
– Они тоже не могут подождать?
– Сегодня собрание попечительского совета, и я не вправе его
– А Маркус там будет?
– Не знаю. Он бездельник.
– Мне он не внушает симпатии, – пробормотала Лилиан.
– Ты же его совсем не знаешь.
– Но тебе он не нравится.
– В детстве я его недолюбливал. Интересно, какой он теперь. Ведь он стал героем войны. Этого, признаться, я никак не ожидал.
– Так ты дашь ему возможность показать себя?
– Если он задержится здесь. Тот Маркус Данн, которого я знал, избегал трудностей.
– Значит, вопрос в том, может ли леопард избавиться от пятен?
Он провел рукой по ее шее, нежно охватил ее ладонью и тотчас же почувствовал, как бьется жилка.
– Кажется, я от своих избавился.
– Не надо так говорить, – упрекнула она его. – Мы не сделали ничего дурного.
– Я нарушил свой зарок.
– Стоит ли вэтом раскаиваться? – спросила Лилиан, заранее зная ответ. Ведь они так подходили друг другу.
– Я и не раскаиваюсь, – пробормотал Ник, нежно целуя ее в губы, – но знаю, что следовало бы.
Лилиан ответила на его поцелуй, отбросив все сомнения. И все же она не могла не заметить, что Ник не вполне удовлетворен их отношениями. Она старалась не обращать на это внимания, но ее постоянно мучили кошмары.
В своих снах она искала Ника, звала его, тянулась к нему, но его почему-то не оказывалось рядом. Страх и тоска не давали покоя. Он являлся ей призраком и исчезал, словно облака. А однажды она увидела его принцем, в блестящих доспехах Гамлета. И опять он ускользнул, так и не сказав, что любит ее.
Лилиан закрыла глаза и попыталась отогнать эти мысли. Его ласки доводили ее до неистовства, и она застонала.
Его язык встретился с ее языком, и по ее телу побежали мурашки. Теперь, при свете дня, она все еще желала его, хотела чувствовать его внутри своего тела.
Она сжала руками его жезл и ласкала его, чувствуя, как он твердеет и пульсирует у нее в ладонях. Из ее уст вырвался удовлетворенный вздох.
– Лилиан, – прошептал он хрипло, – я не могу. У меня много неотложных дел. Я не хочу опаздывать.
– Скажешь, что коляска застряла в рытвине. – Лилиан продолжала ласкать его, чувствуя, как он отвечает на ее прикосновения. – На дороге образовался затор.
Рванувшись вперед, она прижалась к нему губами и с радостью ощутила его влажность.
– У меня началась мигрень, и мне понадобилось…
– Ты не страдаешь мигренями, – простонал Ник, лаская и гладя ее локоны. – И я благодарю за это небеса.
Она нежно прикусила кожу на его жезле, дразня и возбуждая его.
Потянувшись к нему, Лилиан заставила
– Никогда не предполагала, что спать раздетой так приятно, – выдохнула Лилиан, проводя руками по бедрам.
Он окинул ее одновременно восхищенным и хищным взглядом, полным удовлетворения прошелся тыльной стороной рук по ее соскам, погладил бедра.
– Ты так прекрасна.
По всему ее телу пробежал трепет восторга, потому что в его голосе она расслышала желание, неукротимый голод.
– Ты тоже.
И это было правдой. Он был самым прекрасным мужчиной из всех, кого она когда-либо встречала. Он обхватил руками ее бедра и сжал их.
– Ты просто живое искушение. Не могу оторваться от тебя.
– Не отрывайся, – пробормотала Лилиан, закрывая глаза.
Его пальцы щекотали ее между бедрами, пробираясь в вожделенное место. Он ловко расправил нежные складки ее сокровенной плоти и принялся медленно ласкать ее.
Лилиан запрокинула голову и раскачивалась в такт его прикосновениям. Бедра ее содрогались при каждом движении его пальцев.
– О, Ник, – простонала Лилиан.
Он сжал ее бедра, приподнял ее и высвободился. Она испытала острое разочарование.
– Пожалуйста, не покидай меня.
– Хочу попробовать кое-что новое, – пробормотал Ник, перевернув ее.
Она лежала на животе, ожидая его. Возбуждение ее нарастало.
Он разделся, оставив только льняную рубашку, и теперь раскачивался над ней, время от времени прижимаясь влажными и жаркими губами к ее спине между лопаток. Полы его рубашки касались ее ягодиц. Лилиан трепетала. Его бархатные губы скользили по ее спине, ласкали, дразнили, возбуждали. Его теплое дыхание овевало ее ягодицы, и волоски в самых сокровенных местах ее тела поднимались от возбуждения.
Теперь его язык скользил по ягодицам Лилиан. Она выпростала локоть и оперлась на него.
– Ник? – спросила она с тревогой.
– Доверься мне, Лилиан. Я не сделаю ничего такого, что не доставит тебе удовольствия.
Лилиан покорилась, гадая о том, что будет дальше.
Он медленно раздвинул ее ноги и поцеловал внутреннюю поверхность бедер. Ее тело изогнулось, и она застонала от наслаждения. Его теплое дыхание коснулось самого сокровенного места между бедрами, и все ее тело задрожало от предвкушения.
Его рука скользнула под нее и нашла уже отвердевшую ось ее желания, жаждавшую его прикосновений и ласк. Лилиан словно пронзила молния, послав отголоски по всему телу.
Он не спеша гладил ее, вновь и вновь возвращая к пику наслаждения. Все тело Лилиан пылало. Она задыхалась, стонала, жаждала его.
Подоткнув подушку ей под живот, он поднял ее себе на колени так, что ягодицы оказались в воздухе. Потом обхватил бедра и раздвинул их коленями. Теперь его отвердевшая плоть упиралась в ее лоно, и она чувствовала себя цветком, раскрывшимся ему навстречу, жаждавшим, чтобы его сорвали.