Одна грешная ночь

Робинс Сари

Внезапно в памяти Лилиан всплыла строчка из шекспировского «Генриха IV»: «Пока живу, я правду говорю и тем Нечистого я посрамлю…» Нечистым в ее судьбе, дьяволом во плоти был Кейн, и она изгнала его из своей памяти и из жизни. Больше не будет ни лжи, ни вопросов, на которые нет ответа, ни унижений.

– Я думала, ты решил меня оставить, – объяснила Лилиан. – И именно об этом хотел со мной поговорить. Но ты нашел моего отца, и эта новость

потрясла меня. Но теперь я пришла в себя.

– Как ты могла подумать, что я собираюсь с тобой расстаться?

Она прикусила губу.

– Да, я опасалась этого.

– Но ведь ты моя, – сказал Ник, и сердце Лилиан растаяло.

– А ты мой, – улыбнулась Лилиан.

Он подхватил ее на руки и поцеловал.

Лилиан прильнула к нему.

Он слегка отстранился.

– Я должен был найти твоего отца, Лилиан, чтобы попросить у него твоей руки и его согласия на наш брак. Но я не повторяю одной и той же ошибки дважды. Поэтому спрашиваю тебя, Лилиан Рис. Ты выйдешь за меня замуж?

Лилиан стало трудно дышать. В его глазах она увидела нерешительность и страх. Сирота, брошенный семьей, все еще боялся быть отвергнутым.

Она нежно провела рукой по его черным локонам и отвела прядь со лба.

– Я люблю тебя, Николас Редфорд. Твое имя высечено в моем сердце, и клянусь, никогда не оставлю тебя, даже если ты попросишь меня уйти.

– Но ты выйдешь за меня? – спросил Николас. – Примешь мое имя?

Лилиан вздохнула.

– Думаю, ты единственный, кто сможет сделать меня порядочной женщиной, – поддразнила она его.

– Ты это серьезно?

– Вполне. – Глаза ее сияли.

– Мне не нужно ни фартинга из твоего наследства.

– Знаю. И потому хочу разделить все, что имею, с тобой. Это мой выбор. Не только деньги, но моя жизнь принадлежит тебе.

– Ура! Браво! Примите поздравления!

Они обернулись и увидели на пороге Хикса, Диллона, Гиллмана, Фанни и доктора Уиннера.

– Мои поздравления! – выкрикнул Диллон. – Хорошо сработано, Редфорд. Ты получил приз века!

– Я буду подружкой невесты, – объявила Фанни. – А вы, – обратилась она к доктору Уиннеру, – моим сопровождающим.

Она смотрела на него сквозь трепещущие ресницы с самым соблазнительным видом.

– Грядет свадьба! – послышался голос леди Рис.

Лилиан обернулась, и у нее перехватило дыхание. Она увидела леди и лорда Рис в экипаже, стоявшем у крыльца.

– Люблю свадьбы! – воскликнула леди Рис, сияя улыбкой.

Лорд Рис вышел из экипажа

и нерешительно направился к Лилиан.

Ник выпустил Лилиан из объятий, и она пошла лорду навстречу.

Лорд поклонился.

– Леди Джейнос, – промолвил он. – Я должен принести вам глубочайшие извинения.

Лилиан обняла его и уткнулась носом в его плащ. Это был ее отец. Ее плоть и кровь. Он не бросал ее. Теперь у нее есть семья.

Лорд Рис погладил ее по волосам.

– Я счастлив, что узнал тебя, Лилиан.

На жениха и невесту со всех сторон сыпались поздравления. Фанни и Диллон не сдержали слез радости. Ник отвел Лилиан в сторонку.

– Ты уверена, что хочешь за меня замуж? – Голос его сел от волнения.

Лилиан подняла на него сияющие глаза.

– Я так сильно люблю тебя, Ник, что не знаю, как вынести это бремя любви.

Эпилог

Десятью месяцами позже Лилиан отпраздновала свое двадцатичетырехлетие и подарила жизнь орущему младенцу с лазурными глазками и черными, как вороново крыло, волосами. Дедушка и бабушка были так счастливы, что поместили об этом объявления в газетах, а счастливый дед опустошил на радостях все полки в табачной лавке. Похоже было, что ни один мужчина в Лондоне не обойдется в этот день без сигары.

Родители никак не могли выбрать имя для новоиспеченного баронета. Лилиан хотела назвать его Николасом, а Ник – Дональдом в честь отца Лилиан.

Однако лорд Рис сказал, что первенца следует назвать в честь деда Лилиан, Синклера. Доротея же прошептала на ухо Лилиан, что ее супруг надеется, что второй сын Редфордов будет назван в его честь.

Так и не договорившись, родители обратились за советом к крестным младенца. Диллон предложил собственное имя, зная, что у него не будет потомков. Фанни посоветовала назвать его Уильямом в честь любимого поэта Лилиан. Ее муж, доктор Уиннер предложил назвать мальчика Ланселотом в честь любимца королевы Шарлотты.

После длительных споров родители наконец решили дать ребенку благородное имя, свидетельствующее об истории семьи, – Синклер Дональд Редфорд и придумали даже прозвище – Данн.

Новость о рождении здорового потомка была встречена с радостью во всех домах Лондона – от гостиных до Ньюгейтской тюрьмы. Смотритель тюрьмы Джон Ньюмен поднял бокал за счастливую семью, смакуя чудесный выдержанный коньяк двадцатипятилетней выдержки.