Одна история
Шрифт:
Второй матч оказался труднее – против пары, которая постоянно прерывала игру для неспешного, как при подготовке к свадьбе, обсуждения тактических вопросов. В какой-то момент я воспользовался дешевой уловкой: на подаче миссис Маклауд присел ниже края сетки, чтобы отвлечь принимающего. Пару очков мы таким способом выиграли, но при счете 30:15, заслышав удар подачи, я слишком быстро выпрямился и получил мячом прямо в затылок. Театрально согнувшись, я рухнул под сетку. Кэролайн и Хьюго бросились ко мне, изображая обеспокоенность, а сзади слышался только безудержный смех и совсем уж детское «Переподача?», что,
– Партия будет непростая, – предупредила миссис Маклауд. – Совсем другой уровень. Эти игроки уже слегка сдают позиции, но подарков не жди.
Подарков и не случилось. Невзирая на мою суету, нас разгромили. Если я пытался контролировать середину площадки, мяч срезали кроссом; когда закрывал углы, мяч прыгал по линии между квадратами подачи. Мы взяли всего два гейма, но большего и не заслуживали.
Присев на скамью, мы зачехлили ракетки. У меня была «Данлоп максплай», у нее – «Грей».
– Извините, что подвел вас, – сказал я.
– Никто никого не подвел.
– Очевидно, моя слабая сторона – тактическая наивность.
Допустим, это прозвучало слегка напыщенно, и все равно меня удивили ее смешки.
– Тебе бы расхаживать с кейсом, – выговорила она. – Пожалуй, я буду звать тебя Кейси.
Я улыбнулся. Мне понравилась идея с кейсом.
У развилки дорожек, ведущих к душевым, я спросил:
– Разрешите вас подвезти? Я на машине.
Она посмотрела на меня как-то искоса:
– Ну, не будь у тебя машины, разрешить было бы проблематично. – В ее ответе прозвучало нечто такое, что не позволило мне обидеться. – А как же твоя репутация?
– Моя репутация? – переспросил я. – У меня вроде бы ее нет.
– Неужели? Значит, нам придется ее создать. У каждого молодого человека должна быть хоть какая-то репутация.
Сейчас, когда я делаю свои записи, в этой реплике сквозит больше проницательности, чем тогда. Ведь «ничего не произошло». Я высадил миссис Маклауд на Даккерс-лейн, а сам поехал домой и вкратце описал родителям события того дня. Турнир смешанных пар. Жеребьевка.
– Победный четвертьфинал, Пол, – изрекла мама. – Знать бы наперед, я непременно пришла бы за тебя поболеть.
Мне подумалось, что сегодня – и впредь тоже – это было бы совсем некстати.
Наверное, вы предвосхищаете события, но я вас не виню. Услышав историю нового знакомства, мы привычно помещаем ее в готовую рубрику. Со стороны виднее, где общее место, где банальность, тогда как сами участники событий видят лишь то, что глубоко лично и могло произойти только с ними. Мы говорим: до чего же предсказуемо; они говорят: как неожиданно! В ту пору, да и много лет спустя при мысли о нас двоих меня вечно преследовала нехватка слов – во всяком случае, уместных – для описания наших отношений. Кстати, это, видимо, распространенная иллюзия: влюбленным свойственно считать, будто их история не укладывается ни в какие рамки и рубрики.
Моя мама, естественно, не страдала от нехватки слов.
Как уже было сказано, я подвез миссис Маклауд до дома – и ничего не произошло. Такое повторилось еще раз,
Будь у нас на уме интрига или план, мы бы держались иначе. По всей вероятности, назначали бы тайные встречи, шифровали свои намерения. Но мы были сама невинность, а потому меня поразило, когда мать, нарушив невыносимую скуку домашнего ужина, вдруг спросила:
– Мы теперь подрабатываем частным извозом?
Ответом ей был мой недоуменный взгляд. Мать вечно прижимала меня к стенке. Отец по характеру был мягче и не судил слишком строго. Всегда надеялся, что проблемы рассосутся сами собой, не будил лиха, пока оно тихо, и не гнал волну; мать же, напротив, смотрела правде в глаза и не заметала мусор под ковер. Именно таким набором затертых клише я и характеризовал скрипучую телегу родительского брака в свои бескомпромиссные девятнадцать лет. Впрочем, коль скоро берешься судить, надо признаться, что «скрипучая телега» – тоже затертое клише. Но в студенческие годы я ничего такого не признавал, а потому испепелил мать молчаливой враждебностью.
– Миссис Маклауд того и гляди растолстеет, если ты не оставишь ей возможности ходить пешком, – желчно гнула свое моя мать.
– Она постоянно играет в теннис. – Я изобразил небрежность.
– Миссис Маклауд, – продолжала мама. – Как ее по имени?
– Понятия не имею, – солгал я.
– Ты знаком с Маклаудами, Энди?
– В гольф-клуб ходит некий Маклауд, – сказал отец. – Коротышка, толстяк. По мячу бьет с ненавистью.
– Не пригласить ли нам их на бокал хереса?
От такой перспективы я содрогнулся, но папа ответил:
– Да как-то повода не предвидится.
– Ладно, там видно будет. – Но мать не собиралась отступаться. – Мне казалось, у нее велосипед есть.
– Сколько ты всего о ней вдруг знаешь-то! – фыркнул я.
– Ты как со мной разговариваешь, Пол? – Мать залилась краской.
– Оставь парня в покое, Бетс, – беззлобно сказал отец.
– Это не я должна оставить его в покое.
– Мамочка, можно, пожалуйста, выйти из-за стола? – заскулил я тоном восьмилетнего мальца.
Если со мной тут обращались как с ребенком, то…
– А может, и стоит позвать их на бокал хереса.
Я не понял: то ли отец вообще ничего не соображает, то ли причудливо иронизирует.
– И ты придержи язык! – взвилась мать. – Он не от меня нахватался дерзостей.
Назавтра я опять пошел в теннисный клуб и через день тоже. Без всякого настроения играя микст с двумя Каролинами и одним Хьюго, на корте позади нас я заметил Сьюзен. Пока она была у меня за спиной, все шло обычным порядком. Но когда мы поменялись сторонами и я сквозь пару соперников увидел, как она раскачивается с пятки на носок, готовясь к приему подачи, счет нашей партии тут же перестал меня интересовать.