Одна из двух

Х.Волкова Тори

– Про кого?

– Про маленькую княжну!

– Про тебя? Это неинтересно. Давай лучше придумаем сказку про Бранжи!

– Точно! – Лейя, приподняв голову, радостно зашептала. – Дааа, будто он принц, и его заколдовала колдунья.

– Такая страшная и злая…

– Да, – заговорщицки прошептала Лейя.– Знаешь, как ее будут звать?

– Как?

– Нинья! Как папину жену! Ох, Цита, какая же она злая!

– А кто расколдует Банжи? – спросила я, чтобы увести разговор в сторону. Хватит с меня князя без его злой жены. Горюет он за убитой

наложницей, даже лютню ее забрал. А сам уже второй раз женился.

– А расколдуешь Бранжи ты! – радостно решила Лейя. – Расколдуешь и прогонишь злую колдунью….

– А как я это сделаю, если лежу тут больная? У меня не получится, – удивилась я, не обрадовавшись столь высокой миссии.

– Получится, – сонным голосом заверила меня Лейя и умолкла.

Я попыталась ее растормошить, но малышка, устав за целый день беготни, заснула. Будить не хотелось. Повинуясь древнейшему инстинкту, я обняла девочку покрепче, чтобы та не упала во сне, и решила дождаться Дарру. Я лишь на минуточку прикрыла глаза, не заметив, как задремала.

Лей

Выскочив с лютней в руке из комнаты трезарианки, я остановился, словно не зная, что делать дальше. Следом за мной вышел дед.

– Отнеси инструмент на место, а потом приходи в термы, – сказал он ровным голосом, будто ничего не случилось. – Хочу попарить кости и послушать тебя, что там произошло в Заархаанне.

Около терм меня встретила Дарра. Спрятать эмоции она не пожелала. Смерив меня укоризненным взглядом, мать стреттов выдохнула на одном дыхании:

– Ты так и остался маленьким жадиной, Лей. Я помню, как ты не давал свои игрушки Зоргану. – Дарра удалилась, негодующе фыркнув.

Я почувствовал слабый укол совести. Мне показалось, или действительно стало стыдно?

В широкой мраморной ванне, больше похожей на бассейн, возлежал Мойн. Голова запрокинута на бортик, глаза закрыты. Кому-то могло показаться, что старик спит, но меня расслабленная поза деда не обманула. Я подошел, стараясь особо не шуметь, но и красться на цыпочках не собирался. Тихо позвал:

– Фра.

Старик открыл глаза. Увидев меня полностью одетого, удивился.

– Я думал, ты захочешь присоединиться после тяжелого дня.

– Нужно вернуться в Стратту-арре, – буркнул я. – Пока гонялся за лиурами, потом за Нурном, много дел накопилось .

– Князь не должен лично вершить правосудие, – чуть слышно прошелестел Мойн.– Твое дело – править страной, а ловить преступников и диких зверей должны другие.

– Знаю, – огрызнулся я.– Но это личное, понимаешь? Ренцу убили страшной смертью только потому, что я не спал с Ниньей. Ты можешь это представить?!

Я, вскочив со скамьи, принялся ходить по терме из угла в угол, не обращая внимания на быстро намокшие сапоги.

К моему стыду, Мойн вздохнув, вылез из ванной. Я, не сдержавшись в гневе, не дал деду попариться.

– Нужно найти всех причастных к этому преступлению

и казнить! Всех. Была убита не просто твоя наложница, Лей, а мать наследника престола.

– Я уже объявил охоту, фра, – пробурчал я нехотя.– За любую достоверную информацию пообещал вознаграждение. А любая попытка утаить хоть толику сведений влечет за собой жестокое наказание.

– Ты издал указ?

– Да, подписал сегодня утром. За голову Нурна тоже назначил вознаграждение. Тысяча линдов.

– Теперь его предадут даже верные слуги, – усмехнулся Мойн.

– Мне пора, – с сожалением заметил я. – Может, сегодня я повел себя бестактно. Извинись за меня перед девчонкой. Скажи, что мне очень жаль…

Мойн не дослушал меня, отрицательно мотнув головой.

– Останься на пару дней, – велел он. Даже намека на просьбу я не услышал в его голосе. – Хочу завтра вскрыть Ците грудную клетку. Не могу понять, почему идет отторжение. Нарощенные ткани не приживаются. Ничего не понимаю. – Дед говорил совершенно спокойно о сложнейшей операции. – Хочу, чтобы ты мне помог. Раз уж приехал, придется тебе ассистировать.

– Но я не хочу, – возмутился я. – У тебя полно ассистентов. Тот же Филокс, смышленый парнишка.

– Он тоже будет, не сомневайся, – зловеще улыбнулся дед. И, не меняя тона, добавил. – Когда Цита поёт, лучше раскрываются легкие. Лейя хоть начала вести себя как обычный ребенок. Шалить, смеяться. А то сидела, ссутулившись, как старушка. Не знаю почему, но она полюбила Циту. Да пусть меня проклянет Наягна, если я не спасу трезарианку. Не желаю, чтобы моя внучка оплакивала свою подружку. Если семья Циты не найдется, то она останется здесь, в Кхрато-анне, и сможет возиться с Лейей, они сильно привязались друг к другу. Цита – красавица, скорее всего, я сделаю ее своей наложницей. Она родит мне красивого сына. – Старый Мойн усмехнулся. – Смотри, завтра рано утром начинаем, не опаздывай. – Добавил он деловито, снова ложась в ванну.

Я, развернувшись, вышел прочь, ни слова не говоря. Внутри меня поднималась неистовая злоба, от которой стучало в висках. Не оглядываясь, я выскочил из терм, не услышав, как открылась боковая дверь и к деду подошла Дарра:

– Ах, Мойн, зачем ты дразнишь мальчишку? – упрекнула она.

– Ему нужна хорошая встряска, – сердито пробурчал Мойн. – Прекрати болтать, жена, и полезай в ванну, пока вода не остыла.

– Позови молодую наложницу, – фыркнула Дарра, в длинной тунике усаживаясь в воду.

– Пока она сможет ходить и самостоятельно дышать, я околею в этой проклятой воде, – ворчливо заявил Мойн.

Я взбежал на третий этаж на одном дыхании. В голове билась только одна мысль: «Дед собирается взять Циту в наложницы, хочет от нее сына! Этого нельзя допустить!»

Я не мог понять, отчего так разозлился. Законом не возбранялось иметь жену и наложницу. Много лет подряд я жил с Ренцей, хотя состоял в браке с Ниньей. Обычное дело. Если кто и должен волноваться, то только Дарра. Я-то тут причем?