Одна из нас лишняя
Шрифт:
Не торопясь, я преодолела шесть лестничных маршей и с минуту постояла перед дверью квартиры Вячеслава Михайловича, прислушиваясь. Все было спокойно. Я надавила кнопку звонка. Ничего. А чего ты, милочка, ожидала?
Что Борщев собственной персоной откроет тебе дверь, пригласит в дом и за чашечкой кофе объяснит, куда они с Юрием Анатольевичем запропастились?
Я позвонила еще раз, теперь уже более настойчиво. Выждав еще некоторое время, достала нож-отмычку и начала колдовать над замком.
Мой чуткий слух уловил, что лифт, предусмотрительно вызванный мной, тронулся и пополз вниз. Продолжая заниматься своей работой, я ждала,
Через четыре минуты я уже была в квартире и запирала за собой дверь. Чтобы не оставлять отпечатков, натянула на руки тонкие хлопчатобумажные перчатки. Прежде чем начинать тщательный обыск, решила просто осмотреть квартиру. Заглянула в ванную, в туалет, на кухню, потом прошла в комнату, служившую спальней, и, наконец, в гостиную.
Чисто, опрятно, но как-то пустовато, что ли… Такое ощущение, что чего-то не хватает.
Только вот непонятно чего. Я снова вернулась на кухню, окинула взглядом стены, оклеенные зелеными обоями, деревянный стол рядом с угловым диванчиком, холодильник. Что там у нас, в холодильнике? Недопитая бутылка спрайта, картонный пакет апельсинового сока, кусок ветчины в прозрачном пластиковом пакете, сыр… Не густо.
Я закрыла холодильник и повернулась к раковине, под которой обычно стоит мусорное ведро. Иногда содержимое мусорного ведра может многое рассказать о характере его владельца. На этот раз — ведро пустое. Это говорит о том, что Борщев — человек довольно педантичный — не забыл выбросить мусор, перед тем как уехать на несколько дней, чтобы не оставлять корма тараканам. Если, конечно, он не пользуется услугами домработницы.
Ладно, переходим в спальню. Очень уютная комната. Большая, квадратная. На окнах тяжелые, плотные шторы цвета неподжаренных кофейных зерен, приятно гармонирующие с бледно-апельсиновыми обоями. А кровать! Просто гигантских размеров… Видимо, Вячеслав Михайлович любил поспать с комфортом. А впрочем, почему любил? Что это ты заранее хоронишь человека?
На стенах спальни несколько небольших гравюр в рамках и.., какая-то непонятная картинка. Нет, я поняла, что на ней изображено: эта черная ящерка с яркими оранжево-красными пятнами, скорее всего саламандра. Вот только техника исполнения какая-то необычная. Ну-ка, напрягись, Женечка! Что тебе это напоминает? Похоже на татуировку. Наверное, это и есть татуировка, вернее эскиз татуировки.
Я сняла картинку со стены и стала внимательно ее рассматривать. В правом нижнем углу я заметила какую-то надпись, полуприкрытую рамкой. Я отогнула скобки на задней стороне, которые прижимали картон к рамке, и вынула эскиз. Теперь я смогла прочесть: «V. Sh.» Что бы это могло означать? Нет, я догадывалась, что это скорее всего инициалы автора. Только вот кого? Мне почему-то показалось, что это очень важно — узнать, кто автор этого эскиза.
Я чуть не выронила картинку — таким неожиданным оказался звонок телефона, стоявшего на прикроватной тумбочке. Я замерла в ожидании. Казалось, что кто-то сейчас должен появиться и снять трубку. Один звонок… Второй… После третьего звонка включился автоответчик, и я услышала записанный на пленку голос Вячеслава Михайловича: «Это квартира Борщева. Меня сейчас нет дома. Если вы что-то хотите мне передать, можете оставить сообщение после звукового сигнала». Аппарат пискнул, и женщина
У нас есть клиент, который бы хотел срочно ее посмотреть. Прошу вас связаться с нами сразу же, как только вы услышите наше сообщение.
Напоминаю вам наши телефоны…"
Продиктовав номера телефонов, женщина из «Гауберг и сын» поблагодарила Борщева (наверное, за то, что он обратился именно в их фирму) и, попрощавшись, отключилась.
Интересно. Борщев, оказывается, собирался продавать квартиру. Может быть, хотел купить другую? А может быть, квартира уже продана?
И тут одна мысль пронзила мне мозг. Вот что мне показалось странным в его квартире: в ней не было телевизора! Ни телевизора, ни видеомагнитофона (хотя кассеты стояли плотным длинным рядом в книжном шкафу), ни аудиосистемы. Не было также ни одной мало-мальски ценной вещи, которые люди, уезжая ненадолго, обычно оставляют дома.
Значит… И что же это значит? Что он собирался навсегда покинуть этот город, а скорее всего и эту страну? Вместе с Овчаренко? Но они же вернулись, черт бы их побрал! Их приезд как раз все и путает. Это же совершенно нелогично: быть уже в другой стране и вернуться обратно.
Стоп, стоп, стоп. Спокойно. Вернулись, — значит, на это у них были свои причины. Какие? Например, не смогли переправить деньги.
Но таксист сказал, что синего чемоданчика с ними не было, когда Овчаренко с Борщевым вышли из здания аэровокзала в Тарасове. Оставили в камере хранения? Предположим, что это так. Что дальше?
Нет, давай сначала. Решил, к примеру, Овчаренко хапнуть эти доллары.,.. Опять не то. Ну не нужны ему деньги, не такой он человек. Ты что, не видела, как он одевается? Простые костюмы и рубашки, купленные в обычных магазинах. Зато в доме какое богатство! Дом не в счет, им занимается Людмила Григорьевна, которая одевается у лучшего портного, носит драгоценности, стоящие целое состояние, и ездит на «Крайслере», наверное, единственном в городе.
Если бы деньги прикарманила она, тогда все было бы логично.
В жизни получается иногда так, что человек действует вопреки всякой логике, не говоря уж об элементарном здравом смысле. Хорошо, сделаем все-таки гипотетическое предположение, что Юрий Анатольевич позарился на эти деньги. И что же, он бросит из-за этого жену и сына?
А что здесь странного? С ходу могу назвать с дюжину мужиков, которые согласятся бросить жену и за гораздо меньшие деньги. А сын, в конце концов, у него уже почти взрослый. Но ведь не мог же он хотя бы не предположить, что если он присвоит эти деньги, то его жене и сыну не поздоровится! Вот у Борщева, кстати, нет ни детей, ни плетей. Ему не о ком было бы беспокоиться в аналогичной ситуации.
Борщев, Борщев… И вещички-то он кой-какие сплавил, и квартиру продает. А может, уже продал? И что? Продал, уехал, снова вернулся. Не-ло-ги-чно. Ну, вернулся и вернулся.
Значит, нужно было. Зачем? Это второй вопрос.
Ты, вообще, в верном ли направлении копаешь?
Тебе платят за поиски Овчаренко, а не Борщева.
Но это же звенья одной цепи! Они вместе работали, вместе уехали, вместе вернулись. Так что любые сведения о местонахождении одного неизбежно должны привести к другому. Логично?