Одна из нас лишняя
Шрифт:
Целую минуту я путешествовала по эдемским садам, не отдавая себе отчета, где нахожусь.
Все смешалось в моем воспаленном воображении. Потом на меня снизошла такая первозданная тишина, что я почувствовала себя вырванной из потока жизни и погребенной под сводами египетской пирамиды, подобно фараоновой жене.
Когда я разомкнула веки, первое, что я увидела, было отрешенно-блаженное лицо Родиона, который смотрел на меня немигающим взглядом. С нас градом струился пот, Родион все еще учащенно дышал, но мы были счастливы.
— Я
— Хоть выжимай, — со смехом Сказала я, имея в виду свою блузку.
— Поехали, примем душ, выпьем. Мы могли бы провести ночь вместе…
— А как же твоя жена?
— Перестань, у нас свободные отношения.
Думаешь, у нее любовников нет? — с горькой иронией произнес он.
Я вспомнила встречу с Мариной в квартире Борщева. Бр-р! Сколько событий может вместить один день детектива!
— Тебе понравилось? — Он как-то застенчиво улыбнулся и, вынув из пачки две сигареты, одну протянул мне. Потом щелкнул зажигалкой и дал прикурить.
— Черт, «Мартини»! — Упав с бардачка, вермут залил рубашку Родиона, который в порыве страсти снял ее и бросил. Она оказалась на полу, впитав в себя невыпитый «Мартини».
— Хрен с ней, — небрежно сказал Родион, поднимая рубашку и перекладывая ее на заднее сиденье.
— Хорошо еще, что мы твой клевый джип не разворотили!
— Он еще и не такое видел! — Родион хитро улыбнулся.
— Так это твое хобби — затаскивать бедных девушек в свой джип и… Стой, это ведь Шнайдер?
Я посмотрела в окно, за которым, несмотря на все наше безумство, текла обычная, скудная на развлечения и радости жизнь. Шнайдер, не глядя по сторонам, шел торопливой походкой.
На нем был джинсовый комбинезон и тельняшка. К моему удивлению, его коротко остриженные волосы переходили на затылке в рахитичную косичку, которая как-то бессмысленно торчала над его массивной шеей. В полутемном зале «Рондо» я не заметила этой пикантной детали.
— Он самый, — невесело констатировал Родион.
Я мигом застегнула брюки, завязала узел на блузке и, поправив волосы, схватилась за ручку дверцы.
— Он никуда не денется, — Родион попытался задержать меня.
— А твое обещание? — напомнила я.
— Хорошо, я подожду.
Я хлопнула дверцей и устремилась к подъезду, в котором только что исчезла невысокая фигура мастера тату.
Глава 9
— Господин Шнайдер, — крикнула я вверх, влетев в подъезд, — обождите минуточку, пожалуйста.
Шнайдер, поднявшийся почти до лестничной площадки, разделявшей первый и второй этажи, удивленно замер, повернув голову в мою сторону. На его лице читалось раздражение, — видимо, он принял меня за одну из своих поклонниц. Догнав его, я остановилась на пару ступеней ниже.
— Мне необходимо поговорить с вами, — немного запыхавшись, произнесла
— Я вас не знаю, — надменно ответил он и развернулся, собираясь продолжить свое восхождение.
— Меня зовут Евгения, Женя, — ухватила я его за локоть.
Шнайдер попытался высвободить руку, но у него ничего не получилось. Тогда он снова резко повернулся ко мне.
— Какого черта, — шепотом (наверное, чтобы не привлекать излишнего внимания) заговорил он, — я вызову милицию.
— Дайте же мне сказать, — спокойно парировала я, — если вы выслушаете меня, возможно, у вас и у меня будет одной проблемой меньше.
И, не давая ему времени опомниться, вытащила рисунок саламандры.
— Это ваш эскиз?
— Мой, и что из этого? — Шнайдер немного опешил. — Как он к вам попал?
— Может, поднимемся к вам, там я все объясню, — предложила я, пряча рисунок в карман брюк.
— Нет, — категорично отверг он мое предложение.
Мне показалось: слишком уж категорично.
— Хорошо, — согласилась я, — предпочитаете разговаривать здесь — пожалуйста. Я — частный детектив. Знаете, есть такая профессия?
Шнайдер молча кивнул, его лицо приняло снисходительно-надменное выражение.
— Так вот, я занимаюсь поиском Овчаренко, пропавшего на днях…
— Вы обратились не по адресу, девушка, — он скользнул по мне взглядом, но тут же отвел глаза, — Евгения, кажется? Я не знаю никакого Овчаренко. Прощайте.
Дернуть, что ли, за косу этого сноба?
Мне опять пришлось хватать его за локоть.
— Да выслушайте же вы меня, наконец, — я повысила голос (в семидесяти случаях из ста это помогает).
Сработало и на этот раз. Шнайдер сделал вид, что готов меня выслушать.
— Я допускаю, что вы не знаете Овчаренко, хотя очень в этом сомневаюсь. Но Борщева-то вы знаете?
— Предположим, ну и что?
— А то, что Овчаренко и Борщев вместе уехали в Болгарию и вместе вернулись в Тарасов, а после этого таинственно исчезли (кстати, примерно в этом районе они вышли из такси) с большой суммой денег. Они не появились ни дома, ни на работе. Родственники Овчаренко и заказчик, который передал им эти деньги, очень переживают за судьбу Овчаренко, Борщева и, разумеется, денег.
— Не понимаю, что вы от меня-то хотите?
— Когда вы последний раз видели Борщева? — я в упор глядела на Шнайдера.
— Точно не помню, — он почему-то смотрел не на меня, а на деревянные почтовые ящики, выкрашенные голубой масляной краской.
— Мне не нужна особая точность, — настаивала я, — плюс-минус сутки.
Шнайдер пожал плечами и задумался. Теперь его взгляд упирался в нижнюю часть лестничной площадки, разделяющей второй и третий этажи.
— Неделю назад, может, чуть больше или чуть меньше — точно не помню. Знаете, это только в кино на вопрос, где вы были три месяца назад в двадцать часов тридцать пять минут, дают точные ответы.