Одна из рода проклятых сестер
Шрифт:
— Тебе страшно? — внезапно произнес голос над головой девочки.
От голоса и от вида этой темной фигуры веяло отвратительным смрадом. Огромная черная женщина издала нечто похожее на смешок.
— Они все тоже боялись.
Она указала рукой на коридор. В нем висело множество таких похожих друг на друга портретов. Все они были разными, но при этом практически не отличались: у всех нарисованных на них женщин не было глаз, ушей, даже носа. На лицах их был один только рот. Выходит, девушки с портретов не могли ничего сделать, им доступен был один только голос, но даже в нем не было смысла, ведь услышать его могли только такие же безвольные заточенные
— Зачем вы это делаете? — прошептало дитя.
Темная женщина засмеялась, после чего зашептала малышке на ухо:
— Если ты будешь хорошей девочкой, то я тебя награжу. Но если ты будешь плохой, то я убью всех твоих друзей и даже близких, но при этом не трону тебя.
Она сказала, что убьет в девочке всякую надежду на отличную от этого жизнь. Это сделает ее послушной.
Это сделает ее сильной.
8 — Нет страха
Жидкость, которую охотник залил в мое горло, обожгла гортань и обдала огнем все нутро. Она мгновенно проникла во все имеющиеся в моем теле внутренние органы и вызвала ответную реакцию — реакцию отторжения: температура тела резко возросла, меня начало потряхивать будто от холода. Это удушающее ощущение боли было настолько чудовищным, что заставило меня тут же впасть в обморок и увидеть в это время отвратительный сон. Понятное дело, это был один из самых страшных кошмаров, который мне довелось переживать из-за жизни в особняке проклятых сестер. Самый противный из всех моих сновидений — сон о женщине, хватающей меня словно куклу за горло. Он повторялся в моей голове больше двух сотен раз.
После одного злополучного испытания, проведенного матерью при помощи силы мертвых сестер, этот сон стал одним из ужасных видений, которые преследовали меня денно и нощно. Я никому не говорила о нем, как и не говорила о том, что после этого сна иногда находила фиолетовые следы синяков на своей шее. Разумеется, мне было страшно это признать. Разумеется, мне было страшно, что подобное повторится. От сводящего с ума сотрясания перед сильным врагом меня спасала одна только мысль: я понимала, что существо из кошмара не жаждало моей смерти, оно только хотело меня напугать. Оно желало, чтобы мое новое «я» поскорей пробудилось. Может быть, оно, то страшное черное существо, подпитывалось моим чувством страха? Может, именно этот страх и пробуждал силу прошлых проклятых сестер и делал их намного сильнее?
Во всяком случае мать и бабушка никогда не говорили подробностей своего пробуждения. Вся моя жизнь — череда испытаний, а значит, я обязана своими силами все разузнать и понять.
К счастью, в этот раз я пробудилась и сон закончился до того, как я начала вырываться из рук затащившей меня внутрь картины ведьмы. В том сне, когда женщина-монстр начинала мне угрожать расправой и убийством моих друзей и близких, я била ее изо всех своих детских сил, вырывалась и убегала. А кончалось все тем, что она ловила и душила меня… После всего этого я обычно просыпалась, но в этот раз я проснулась еще до того, как начала отбиваться от женщины второй раз. Вот только вряд ли это можно считать хорошим исходом.
Стоило мне открыть глаза после короткого сна и вызванного отвратительной жидкостью обморока, как я сразу же поняла, что больше не чувствую боли в горле и теле. Собственно, я не только боли не ощущала, я не чувствовала вообще ничего. Мое по обыкновению тяжелое в последнее время из-за недосыпа и волнения тело сейчас не ощущалось
— Черт подери, ты что со мной сотворил?!
Выкрикивая это, я смотрела на собственное тело со стороны. Мой разум и тело больше не были связаны. Как парень-охотник того и желал, я действительно покинула свое хлипкое тело, точнее, покинула тело моя душа!
— Черт бы тебя побрал, охотничек!
Обездвиженное лежащее в центре ведьминого круга худое тельце практически не дышало. Оно не двигалось, но все еще было живо. Хоть я этого и не чувствовало, но по лицу катились слезы. Я плакала… нет, скорее уж, безутешно рыдала. Будто внутри моей головы продолжали крутиться кошмары.
— Ну-ка сделай со мной что-нибудь! Я схватила саму себя за руку, но у меня не получилось за нее зацепиться. Я была не просто полупрозрачной, я была абсолютно невидимой, нематериальной, совсем неживой.
— Эй, парень, слышишь? Что ты со мной сотворил?! Эй, верни мое тело! Верни мою душу на место! — я начала колотить по нему, но и чужого тела касаться у меня не получилось. Что-то было не так, о таком я ни разу не слышала, не читала и уж тем более не видела в сериалах.
Охотник не чувствовал, что я его бью. Он уже в третий раз начал зачитывать молитву изгнания, но мое тело не выдавало наличие засевшего в сердце демона или проникшего в голову духа. Из-за отсутствия с моей стороны какой-либо реакции лицо парня хмурилось. Чем сильнее молитву он брал, тем меньше в нем оставалось уверенности, что он поступает как того требовали его семейные предписания (или чем там вообще руководствовались охотники, если не здравым смыслом).
В его сердце начало закрадываться ощущение, что я не врала, когда звала себя человеком.
Что отличало демона, духа и смертного?
Человека, захваченного демоном или духом, от простого смертного отличала энергетика, исходящая от тела. От меня он ощущал густую и плотную темную энергетику, такая свойственна только демонам, высшим призраком или…
— Ведьма? — пробормотал он, смотря на мое бледнеющее тело и синеющее лицо.
— Нет! То есть да… Но нет! — причитала я, пока смотрела, как лицо парня то и дело меняется.
Охотники не жалуют ведьм как и демонов. Демоны всего-то пожирали людей, а ведьмы, по мнению охотников, на смертных еще и опыты ставили. Ну не смешно ли?
— Эй, парнишка, давай ты сейчас забудешь обо всех плохих сказках о ведьмах и вернешь мое сознание в тело? Хорошо? Договорились?
Вот только уговоры не помогали, он же меня все равно не слышал. Да что уж не слышал, он меня даже не видел.
— Калиса, тебе страшно? — внезапно прошептал на мое ухо до ужаса знакомый голос.
Будь я сейчас в своем теле, моя спина покрылась бы мурашками, а от лица мгновенно отлила бы вся кровь. Это был ее голос… это она — мой самый страшный кошмар, женщина из сна с коридором.
Стоило мне услышать ее шепот, как я замерла.
— Нет-нет-нет, невозможно, — начала убеждать себя я, но уже было поздно.
Не оборачиваясь и не смотря себе за спину, я попыталась уйти, но как и во сне каждый раз, когда я предпринимала попытки сбежать, она хватала меня за шею словно котенка.
— Мне убить всех, кто тебе дорог? Почему ты бежишь, моя милая девочка? — продолжала она шептать, прижимаясь к моему уху.
По привычке я отогнала от себя какое-либо желание двигаться. Я перестала сопротивляться и как полагает безвольной кукле ослабла у нее в руках. Может быть, теперь я действительно готова была исчезнуть?