Одна из тридцати пяти
Шрифт:
Я лежала, не шевелясь, надеясь, что наваждение уйдет.
— Кого вы там высматриваете?
Мне все это кажется… просто дурной сон.
— Я, конечно, получаю несомненное удовольствие, видя вас у своих ног, но все же… — почти смеясь.
Скрипнув зубами, я повернулась, заметив Райта, наслаждающегося не только моим видом, но и крепкой сигарой. Он прислонился плечом к дереву, стоя во мраке и сверкая безумными темными глазами.
— Вам это доставляет удовольствие? — выпалила я,
— О, еще какое.
— Но я знаю, что порадует вас больше, чем это представление, — прошептала, отряхивая платье.
— Мм… — Берингер рывком оторвался от дерева и сделал несколько шагов мне навстречу, выходя под свет полной луны. Рука с сигарой оказалась у его порочных насмешливых губ, которые тот час зашевелились: — Удиви меня, девочка.
Я указала в сторону дворца.
— Это ваши окна? Там, напротив?
— Допустим. И?
Хотелось взвыть от досады, но я лишь сделала несколько глубоких вдохов.
— Вас порадует, если вы узнаете, что я шла именно к вам?
— Я буду на седьмом небе от счастья, — усмехнулся он, делая глубокую затяжку. Огонек сигары вспыхнул красной точкой.
— Берингер, тогда вам повезло вдвойне, ибо это еще не все.
— Дааа? — спросил он с хорошо разыгранным удивлением. — И что же тебе понадобилось от меня среди ночи?
— Что-то очень важное, о чем я меньше всего хочу говорить именно здесь.
Райт некоторое время молчал. Не знаю, о чем он думал, но прерывать его не хотелось.
— Джина, ты хочешь попасть ко мне в спальню? — как-то совсем тихо и хрипло поинтересовался мужчина.
— Именно так. Вас это смущает?
— Нисколько, если бы ни одна формальность. Я женат.
— От вас я слышу это уже дважды. Впрочем, примите мои поздравления с этим долговечным браком, милорд. В вашей спальне мне действительно кое-что нужно, но не то, о чем вы подумали.
— А вот это интересно, — отозвался Райт, выбрасывая искрящийся окурок. — И что же это «кое-что»?
Темнота, которая прятала меня от его пытливого взгляда, придавала уверенности.
— Уединение. Нам нужно поговорить.
— Поэтому ты вышла из своей комнаты не совсем традиционным способом? Мне доложили, что ты буквально вывалилась, рухнув в куст шиповника, милая.
— Надеюсь, ваши шпионы умеют хранить тайны, потому что никто не должен знать, что я пошла именно к вам.
— Опять боишься за репутацию?
— К черту репутацию, теперь на кону кое-что гораздо важнее — моя жизнь.
Я говорила с такой убежденностью, что Берингер, кажется, поверил. Он подошел, подал мне руку. Я уцепилась за его пальцы, и Райт поднял меня на ноги, с интересом разглядывая.
— По крайней меры, ты не в сорочке.
— По-вашему, я
— Будешь мне приказывать?
Если бы я могла…
Услышав за спиной шаги, я резко толкнула Берингера в грудь, и мы вместе скрылись в густой темноте под нависшей над землей кроной дерева. Пожалуй, Райт не ожидал этого, а, быть может, ожидал, но не сопротивлялся, с нездоровым любопытством выслушивая мои объяснения:
— Простите, но нас никто не должен увидеть.
Когда советник хотел ответить, я закрыла его рот ладонью, прислушиваясь. Гвардейцы шли по аллейке в опасной близости от того места, где мы спрятались.
— Умоляю, помолчите…
И он стих — святые небеса! — он послушался. Его руки приподнялись вверх и опустились. Кажется, он растерялся. Грозный, мрачный, всесильный Райт не знает, как реагировать на мое поведение!
Когда опасность миновала, я медленно убрала руку от его горячих губ, вдруг осознав всю чудовищность происходящего.
— Мне нужна ваша помощь, — сказала я, пытаясь заключить в эти несколько слов всю суть проблемы.
— Не сомневаюсь, — произнес мужчина. — Не думаю, что ты вылезла в окно ради чего-то другого.
Это прозвучало как-то оскорбительно, но я решила пропустить колкость мимо ушей.
— Как я могу попасть в вашу спальню?
— Не уверен, что даже при моем железном терпении, это хорошая идея.
Его голос изменился — в нем появилось множество неясных полутонов, глубоких, вкрадчивых, дразнящих.
— Но мне нужно с вами поговорить. Это очень важно, и это спасет жизнь нам обоим.
— Заинтригован, — усмехнулся Райт, — но у меня есть сомнения, что в моей спальне ты будешь в безопасности, Джина.
— У вас там что… злая собака? — выпалила я, не понимая причину отказа.
Да, я действительно не понимала. Мне было всего семнадцать. Откуда мне знать, что опасность может грозить от самого Райта, жившего отшельником с тех самых пор, как он изгнал супругу.
Несмотря на мою наивность, Берингер не стал издеваться.
— Хорошо, Джина, раз ты так настаиваешь. Но говорить мы будем там, где нет кровати. Пойдет?
— Где угодно, только с вами.
Он снова молчал, а я сходила с ума, не зная, какая именно мысль посетила его голову.
— Пойдем, — мужчина схватил меня за руку и потянул за собой.
Шел он быстро, а я бежала следом. Но мне, наконец, было не страшно. Абсолютное спокойствие. Я уцепилась за его ладонь обеими руками — какие сильные и крепкие у него пальцы…
— Джина, шевелись! — … и какой грубый несносный характер.