Одна из тридцати пяти
Шрифт:
— Ваша милость, леди Джина была несколько не в себе. Не понимала происходящего, не помнила имен… едва держалась на ногах….
— Не хочу ранить твою душу, — вмешался Аарон, оторвав взгляд от травницы, — но твоя леди была пьяна.
Некоторое время Райт молчал, затем приказал наемнику подойти, и по лицу последнего скользнуло беспокойство. Он поднялся, подошел к регенту, взгляд темных глаз которого хладнокровно выворачивал душу.
— Уверен в том, что говоришь? — предельно мягкий голос был ловушкой.
Травница поднялась, отошла в сторону, пережидая
— Райт…
— Ты уверен? — настойчиво, тихо, но очень грозно.
— Я видел…
— Уверен, твою мать? Я спросил. Я жду, Аарон.
Наемник молчал, желваки на его щеках ходили ходуном, но он понимал, как никто, что любое его слово может стать последним.
— Нет, я не уверен.
— Ваша милость, — Кайетан двигался на удивление бесшумно и обладал способностью возвращать регенту хладнокровие. Он ловко протиснулся между мужчинами. — Леди эль-Берссо была бледна, взгляд стеклянный, она будто отсутствовала, ее мысли были далеко…
— Настойка валмора, — этот тонкий, напуганный, но решительный голос принадлежал травнице, которая откинула с лица волнистые каштановые волосы и смотрела исключительно на Кайетана, — его дают в редких случаях, он способен поднять на ноги умирающего, но лишь на некоторое время.
Мужчины внимательно и удивленно смотрели на нее.
— Как твое имя? — спросил регент.
— Филис, ваша милость.
— Ты хорошая травница, Филис, — вымолвил он и подошел к столу, беря в руки мешочек с монетами. Ловко перебросив его в распахнутые ладошки девушки, регент сказал: — Будешь служить мне, получишь вдвое больше.
— Мой господин, — невероятно покраснела она.
— Ответь мне еще на пару вопросов, — произнес Райт. — Зачем давать эту настойку?
— Если девушка больна или ранена.
— Ранена? Насколько серьезной может быть рана? — в голосе регента почувствовался металл.
— Очень серьезной, смертельной, мой господин.
— Ты сможешь справиться с такой раной?
Девушка вскинула глаза, встречая прямой настойчивый взгляд, в котором сошлись ярость, напряжение, надежда.
— Я постараюсь, но…
— Кайетан, — игнорируя ее дальнейшие рассуждения, бросил Райт, — выкупи ее, если она принадлежит местному графу.
Кайетан остолбенел на несколько секунд, вызывая тихий смех Аарона.
— Я, ваше сиятельство?..
— Она смотрит только на тебя и, кажется, будет не против.
Травница смущенно опустила голову, а Дэш, нервно поправив куртку, приказал ей идти следом и покинул шатер.
— Мог отдать ее мне, — хмыкнул Аарон, — я бы проявил к ней больше внимания.
— Сядь и заткнись, наконец. Когда-нибудь я выпущу тебе кишки, Аарон, хотя мне иной раз даже нравится твой треп, — мрачно усмехнулся регент, — у нас нет времени, Джина может быть ранена.
— Готов рискнуть всем ради нее?
— Ты передал мои слова де Хогу? — вместо ответа спросил Райт.
— Один в один, еще до того, как о нас с Дэшем доложили королеве. О своем решение он сообщит. Подаст нам знак. Будем надеяться на положительный ответ, — прикрыл веки наемник. — Надеюсь, теперь
Неожиданно в шатер вбежал воин, припадая на одно колено, и затараторил:
— Ваша милость, прибыл лорд Бейдок, лорд Деквуд и лорд Девилль.
— Одни лорды — куда не плюнь, — лениво протянул Аарон.
Райт усмехнулся.
— Зови Девилля…
— Начинаешь сразу с десерта? — наемник расположился на стуле, ожидая, когда начнется представление.
Лорд Девилль явно не был доволен тем, что его впихнули под локоть в шатер. Его потрепанный вид говорил о многом. Он сдержанно поприветствовал регента, бросил хмурый взгляд на наемника.
— Не пойму, чем я вас разгневал, мой господин, — настороженно сказал он, видя предвкушающую улыбку на губах Аарона, — то, как со мной обращались не подобает вашим вассалам. Я не знаю, чем мог заслужить подобное отношение.
Девилль говорил складно. Он был при оружии, и Райт хорошо помнил, с каким нечеловеческим умением Девилль бился на мечах. Однако регент совершенно безоружный, в одной лишь рубахе, расстегнутой на груди, вальяжно расположился на стуле перед лордом. Его взгляд, хуже клинка, хуже яда, внушал Девиллю тревогу, с которой тот едва ли мог справиться.
— У меня нет времени, — лишь сказал Берингер, — и желания слушать ложь. Ты служил моему отцу, Девилль, хорошо служил. Я ценил тебя, как воина и как честного человека. Я принял твою присягу, пустил в свой дом. И лучше тебе найти в себе силы, сказать правду и принять достойную смерть, чем в очередной раз лгать, глядя мне в глаза, и умереть, как собака.
Тот молчал, втягивая носом воздух, положив ладонь на рукоять меча, следя краем глаза за наемником, который поддался вперед, сжимая в руках клинки.
— Я хорошо чувствую ложь, Девилль, — говорил Райт, скрестив на груди руки. — Я знаю, когда мне лгут.
На лбу лорда сверкнули капли пота, а вены на шее вздулись от напряжения.
— Ваш отец был Виндором, — отозвался он, — благородным человеком, в чьих жилах текла кровь королей. В ваших венах течет кровь сакрийской рабыни.
Райт сощурил глаза, видя, что пальцы Девилля сжимаются вокруг рукояти меча. Аарон приподнялся, но регент жестом остановил его.
— Что ты сказал моей женщине? — спросил он изменника.
— Правду. Выиграв одну войну и даже уничтожив королеву, вам никогда не править королевством. Сюда придет понтифик и сотрет Хегей с лица мира, чтобы возродить на пепелище иной государство, послушное и суеверное. И тогда не будет ни вас, ни меня, ни маленькой смелой женщины их Хоупса.
— Она тебе поверила?
— О, нет, — печально улыбнулся Девилль. — Ее не убедили мои слова. Она слишком сильно верит в вас.
Услышав эту фразу, Райт замолчал, справляясь с желанием прикончить Девилля прямо сейчас и броситься во дворец, чтобы снова ощутить эту юную женщину в своих руках, утешить ее, заставить забыть всю ту боль, какую мог причинить Эдмунд.