Одна на миллион
Шрифт:
– Знаю. А вы с Кирюхой разговаривали?
– Лично я – нет, но Баранова разговаривала с Кириллом. Он вообще не в курсе. Давай встретимся с тобой через полчаса...
– Нет, – заупрямилась Можжухина, давая мне все основания подозревать ее в сговоре с Машкой. – Я так быстро не соберусь. Полчаса! Мы же не в армии!
– Я могу подъехать к тебе, – пошла я напролом.
– Этого еще не хватало! У меня не убрано, к тому же предки должны скоро прийти. – Моя собеседница нашла сразу два предлога, чтобы не приглашать меня к себе домой.
– Так, Настя, мне кажется, ты что-то скрываешь от следствия, – строгим тоном сказала я.
– Какого еще следствия! – огрызнулась Машина подружка. – Что все так переполошились-то и меня крайней сделали? Можно подумать, она первый раз пропадает...
– А вот это уже интересней... Не хочешь встречаться, ответь на мои вопросы по телефону, – предложила я и услышала около уха какой-то гудок.
– У моего мобильника сейчас батареи сядут, – радостно сообщила мне Настя. – Так что диалога не получится.
– Тогда жди в гости, адрес у меня твой есть, а твои родители нам не помешают. Наоборот, даже помогут...
Наверное, девушка поняла, что моя настойчивость не знает меры, поэтому нехотя выдавила из себя:
– Ладно, давайте встретимся через полчаса.
– Ты точно придешь, не обманешь? Иначе...
– Да, точно! Зачем вы переспрашиваете? Все равно ведь не отстанете от меня! Только я все равно не знаю, где Машка.
Молодец, Таня, тебе таки удалось вырвать у нее обещание! Как говорится: не мытьем, так катаньем, но дожала!
В трубке снова что-то тренькнуло, и пока связь не оборвалась окончательно, я обозначила место встречи и то, во что буду одета.
Только положив трубку, я поняла, что радоваться рано, общение с Можжухиной наверняка не будет сердечным. Настя не скрывала, что не расположена к откровенному разговору.
Я сидела за столиком летнего кафе и нервничала. Настя опаздывала уже на двадцать минут. На звонки она не отвечала, пропавшая Маша Баранова тоже была вне зоны доступа. От скуки я обзванивала все номера, к которым она была подключена за последний год, но результат от этого был нулевой.
– Это вы Татьяна? – вдруг спросил меня гнусавый голос, заставивший моментально отвлечься от телефонных забав.
Можжухина была высокой русоволосой девушкой, симпатичной, но с унылым выражением лица.
– Да, это я. Садись, Настя. Мороженое заказать?
– Мороженое? Нет, меня от него тошнит, – проворчала она, плюхнувшись на стул. – Лучше сок, яблочный.
Я позвала официантку, заказала сок для Можжухиной и кофе для себя. Надо сказать, это была уже третья чашка эспрессо, но девушку в кружевном переднике однообразие моих заказов ничуть не смутило. Она мило улыбнулась и пошла к барной стойке, предоставив нам возможность общаться с Настей.
– Ну и о чем вы собираетесь со мной разговаривать? –
Прежде чем задать первый вопрос, я внимательно присмотрелась к ней – уж не наркоманка ли она? Во всяком случае, такая мысль мелькнула у меня в голове. Уж больно выглядела она затравленно... Нет, вены не исколоты, зрачки глаз тоже нормальные, не расширены и не сужены... Но вот не дарила Настя почему-то миру свой позитив, и все тут!
– Когда ты в последний раз общалась с Марией?
– Это вы Машку так называете? – усмехнулась Настя. – Она терпеть не может, когда к ней так официально обращаются.
– Почему?
– Понятия не имею.
– А что еще она терпеть не могла? – спросила я, закуривая.
– Как раз вот этого.
– Сигаретного дыма?
– Вот именно, – сказала Можжухина, брезгливо поморщившись, и мне пришлось потушить сигарету. – А еще она терпеть не могла, когда за ее спиной о ней разговаривают.
– Сейчас случай особый. Возможно, ее жизни угрожает опасность...
– Ой, не верю я в эти сказки!
– Почему?
– Она со школы такие корки мочила! В десятом подговорила весь класс уйти с урока математики и оставила училке послание на доске, чтобы искали нас в поезде Тарасов – Москва... Правда, староста никуда не ушла и вытерла доску, поэтому все сорвалось... Потом в прошлом году Машка вроде бы как пропадала, Барановы такой кипеж подняли, всю милицию на уши поставили, а она с Кириллом в круиз по Волге на теплоходе укатила. Конечно, Машка думала, что предки об этом не узнают, они ведь за границей были, но вернулись на неделю раньше...
– Однако сейчас Кирилл здесь, в Тарасове, и он не знает, где Маша. Или знает и молчит?
– Ну, может, она кого другого подцепила, – после некоторых раздумий высказалась Можжухина. – Кирюха-то у нее не первый...
– Настя, ты хочешь сказать, что твоя подруга вот такая отчаянная эгоистка, что она могла с кем-нибудь познакомиться, забыть про все на свете: про работу, Кирилла, родителей, наконец, и уехать с малознакомым человеком куда-нибудь развлекаться? – Задав этот вопрос, я не заметила на лице своей собеседницы отражения мыслительных процессов. Казалось, она ждала, когда же наше общение закончится и можно будет пойти по своим делам. – Настя, так что ты об этом думаешь?
– О чем? – спросила девица так, будто она меня совсем не слышала.
– Мне показалось, ты хотела сказать, что Маша – девушка влюбчивая, способная на непредсказуемые поступки и...
– Ничего такого я не хотела сказать, – оборвала меня Можжухина. – Я не знаю, где Баранова, и все тут! Я вообще ничего не знаю и знать не хочу!
– Как это ничего не знаешь?
– А так!
– Но это же ты наплела Кире Леонидовне, что я взяла у Маши деньги, а помогать ей не стала. Зачем ты ей соврала? – осведомилась я, подавшись всем телом вперед.