Одна на мосту: Стихотворения. Воспоминания. Письма
Шрифт:
При том, что Л. Андерсен за свою жизнь выпустила лишь единственную книжечку стихов в Шанхае в 1940 году благодаря настоятельному совету и деятельному участию в этом ее друзей, в первую очередь самого Александра Вертинского.
Его имя будет не раз упомянуто в этой книге – слишком близки по духу они оказались: легкий, чарующий стих Лариссы Андерсен; магия слова и колдовство жеста Александра Вертинского. Немудрено, что вскоре в русских эмигрантских кругах родилась легенда – об истории их любви… Ларисса пыталась развенчать досужие разговоры и светские вымыслы, но они упорно продолжали жить…
Вертинский действительно одно время был в нее страстно влюблен … Безответно. Она конечно же высоко ценила его талант, ей лестно было внимание кумира тысяч
«Если бы Господь Бог не дал Вам Ваших печальных глаз и Вашей Внешности – конечно, я бы никогда в жизни не обратил на Вас такого внимания и не наделал бы столько ошибок, сколько я наделал! – грустно восклицал Вертинский в одном из писем к Лариссе, обнаруженном каким-то чудом в ее архиве, долгие годы она считала его пропавшим. – …Важно, что Вы – печальная девочка с изумительными глазами и руками, с тонкими бедрами и фигурой отрока – пишите такие стихи!» [8] .
8
Из письма А.Н. Вертинского от 1936 г. (Собр. Л.Н. Андерсен (Франция)).
Ларисса Андерсен, даже столько лет спустя, не решилась пока полностью опубликовать это письмо, дозволив сделать лишь небольшую цитату.
В блокнотных листочках с фирменным знаком отеля «Cathay Mansions», покрытых размашистым почерком Вертинского, оказалось вложено отпечатанное на машинке его поэтическое «Ненужное письмо»:
Приезжайте. Не бойтесь. Мы будем друзьями. Нам обоим пора от любви отдохнуть, Потому что уже никакими словами, Никакими слезами ее не вернуть…Второе письмо Александра Николаевича, найденное в той же зеленой папке, приводится в книге без купюр.
«Мой дорогой друг! Я хочу поблагодарить Вас за Ваши прекрасные стихи. Они доставили мне совершенно исключительное наслаждение. Я пью их медленными глотками, как драгоценное вино. В них бродит Ваша нежная и терпкая печаль «Le vin triste», как говорят французы. Жаль только, что их так мало… Впрочем, Вы вообще не расточительны. В словах, образах, красках. Вы скупы – и это большое достоинство поэта…».
Александр Вертинский как никто другой почувствовал ее необычайный талант и пестовал его. Поэзия Лариссы Андерсен удивительно созвучна его тональности: музыкальна, искренна. Какое легкое дыхание ее стихов!
Осень шуршит по чужим садам, Зябнет у чьих-то ржавых заборов… Только одна, в пустоте простора Ежится, кутаясь в дым, звезда. Только одна в пустоте простора…Это строки из Лариссиного стихотворения «Осень», которое Вертинский сразу же выделил среди других, когда по приезде в Китай в 1935 году впервые пришел в шанхайское кафе «Ренессанс», чтобы послушать местных поэтов.
Он сам «одевал слова в собственные мотивы»:
Вы мой пленник и гость, светло-серая дикая птица, Вы летели на Север. Я вас подобрал на снегу С перебитым крылом и слезой на замерзшей реснице. Я вас поднял, согрел и теперь до весны берегу… Она была для него словно белая чайка, залетевшая в окно…Узнав, как Ларисса бедствует, Вертинский уговорил
Известно однако, что Вертинский очень досадовал, вернее даже был зол, узнав, что Ларисса предпочла дать своему сборнику «вегетариански-пресное» название – «По земным лугам», отвергнув предложенное им – «Печальное вино» [9] . Как бы то ни было, вышедшая тиражом всего 100 экземпляров, книжка Л. Андерсен сразу же стала библиографической редкостью, добавив ей популярности.
Впрочем, был еще один миф, который связал имя Лариссы Андерсен с известным артистом. В 1937 году на шанхайских подмостках зазвучала песня Александра Вертинского «Дансинг герлс», многие почему-то сразу решили, что прототипом ее героини стала Ларисса. Она в то время действительно зарабатывала на жизнь танцами, которые ставила сама и костюмы шила тоже, выступая в кабаре, ночных клубах – стихи не могли «прокормить».
9
Вертинский А. «По земным лугам». Л.Андерсен…
Но при этом, как утверждает сама Ларисса, она никогда не была «дансинг герл», то есть не танцевала с посетителями. Пока все веселились, ей приходилось работать.
«Тут уж было ни до «дринков» и сигарет, – вспоминала Ларисса во время нашей беседы на уютной веранде, закуривая «Camel Light». – Главное – все успеть и держать дыхание. Особенно напряженными выдавались, как правило, рождественские праздники. Однажды с помощью моей верной помощницы китаянки Бетти, на которой держался весь костюмированный гардероб, я успела выступить за одну ночь в пяти местах. Помню, тогда неплохо заработала. Впрочем, с деньгами я никогда не дружила, могла легко спустить их на приглянувшуюся в антикварном магазине статуэтку или инкрустированную шкатулку, а потом занимала у той же Бетти, которой платила сама. Преданнее подруги у меня не было, ее даже прозвали моей Пятницей, хотя и сплетен на наш счет тоже хватало. Что поделаешь, так устроены люди, иначе им скучно жить. Бетти однажды приезжала ко мне во Францию, когда мы с Морисом уже поселилась в Верхней Луаре. А вот я к ней в Шанхай не успела. Она умерла в конце 80-х, чуть-чуть не дожив до весны, а мы так мечтали вместе полюбоваться расцветающими магнолиями».
После того, как в 1956 году Ларисса Андерсен покинула Китай, выйдя замуж за француза Мориса Шеза, одного из директоров крупнейшей судоходной компании «Мессажери Маритим», она продолжала писать – с большими «паузами» и главным образом для себя.
Наверное, поэтому многие из прежнего круга поэтов посчитали, что она совсем «замолчала». Однажды она призналась:
Я замолчала потому, Что о себе твердить устала. Кому же я нужна, кому? Вот почему я замолчала.«Писать стихи, когда их некому читать, все равно, что танцевать при пустом зале» – заметила позже Ларисса в разговоре.
И все-таки она не замолчала. Торопливо набросанные рифмы мы с ней встречали, разбирая архив, на оборотной стороне рекламного листка, настоятельно советующего купить новый шампунь или чудо-сковороду, на официальном бланке из мэрии или просто на листочке, вырванном из календаря. Долгие годы после Китая они писались во Вьетнаме, в Индии, в Африке, на Таити – везде, куда забрасывала Л. Андерсен судьба. Всегда по-русски, хотя она владеет еще английским и французским. И почти всегда в стол. Она знакомила с ними только своих старых друзей: Валерия Перелешина, Юстину Крузенштерн-Петерец, Марию Визи, Ирину Лесную, спрашивая их совета, требуя самой безжалостной критики, как когда-то в «Чураевке».