Одна на Троих
Шрифт:
К тому моменту когда мама решает меня проверить, я уже успеваю снять весь макияж, принять душ и переодеться в свою любимую пижамку с розовой пантерой.
– Маша, как там Алексей? – начинает она без лишних предисловий.
– Всё хорошо, мы всё ещё просто коллеги, мам.
– С машиной ты явно поторопилась, – недовольно поджимает она губы. – Это был бы идеальный повод узнать друг друга поближе.
– Мам, ты же сама говорила, что мне нужно твердо стоять на ногах, чтобы начинать серьезные отношения.
– Пожалуйста, дорогая, не прикидывайся, что
– Ма–а–ам, давай не будем.
– Маша, ты же понимаешь, что такие мужчины, да еще и в таком возрасте редкость. И я не хочу, чтобы спустя несколько лет ты обвинила меня в том, что я не была достаточно настойчивой.
– Не обвиню, мама. Обещаю, – заверяю её я, показательно прижимая руку к сердцу.
– Маша! – повышает голос она, но быстро спохватывается, добавляя уже намного мягче. – Дай мне, пожалуйста, его данные. Соцсети, что там ещё. . . И. . . у тебя сейчас есть его фото? У Анны Сергеевны, оказывается, тоже кто–то работает в вашей фирме. Она обещала выяснить для меня детали, может быть и правда, там все не так радужно, – завершает мама, полностью проникнувшись заботой о моем будущем.
– Нет, мам. Нам запрещено вести публичные аккаунты.
– А закрытые?
– Закрытые на то и закрытые, – продолжаю стоически отпираться я.
– Тогда фамилию, имя, отчество и год рождения!
– Мам, я поинтересуюсь его данными специально для тебя на следующей неделе. Так и скажу, Алексей Сергеевич, моя мама хочет стать вашим самым преданным фолловером!
– И хорошей тёщей!
– Мама! – начинаю потихоньку теснить ее к двери.
– Хорошо, что приезжает Риша, – вздох облегчения. – Надеюсь, она поможет направить тебя по верному пути.
Еле сдерживаюсь, чтобы не сообщить родительнице, что Риша и сама не прочь встать на этот путь. Но нет, нового витка стенаний я не выдержу.
Долго ворочаюсь, пытаясь провалиться в сон, следуя спасительной русской пословице про мудрое утро. . .
Нет, сна ни в одном глазу, зато перед ними же ярко и настолько реалистично проносятся все воспоминания об Илье Константиновиче за прошедшие дни, что меня начинает прилично трясти от нервного перевозбуждения. . .
Он мой босс! Пусть и на три месяца. . . Потом можно будет подумать. . .
Именно в этот момент я с какой–то странной печалью понимаю, что мне будет жаль уходить. . .
Бред. . . Я здесь только три дня. . . Да и то вперемешку с нервотрепкой от Соболева и Чернова. Да, я перелопатила массу информации, многое узнала и мне тут. . . интересно?. .
Интересно! – признаюсь я сама себе.
Но тогда о каких отношениях может идти речь?! !
Мысли, как неугомонные кони носятся по кругу, без намека на то, чтобы хоть немного угомониться. Тяжко вздыхаю, протягивая руку в ящик тумбочки за снотворным. Завтра прилетает Риша и мне нужно быть в форме! Пальцы нащупывают что–то мягкое, что мешает добраться до блистера с таблетками. Выдергиваю помеху,
Я просто уберу его обратно.
Вот так. . . Медленно положу в ящик, задвину поглубже и. . .
– Бо–о–оже. . . Какой аромат. . . – расправляю я платок Соболева по подушке, утыкаюсь в него носом, делаю два глубоких вдоха и. . . засыпаю.
– Хэй, привет, соня! Хорош дрыхнуть! А то проспишь весь мой отпуск! – рассекает Ришин голос все ещё плотным коконом удерживающий меня сон. – Ого, это что за Ворон желает тебе спокойной ночи? – продолжает подруга, а до меня доходит, что она опять влезла в мой телефон без спроса.
– Ну–ка отдай! – кокон разлетается на тысячи паутинок, когда я резко соскакиваю с кровати, опрокидываю Ришку на ковер, прижимаю всем своим весом и выдергиваю–таки девайс из её руки.
Секунда и я читаю пожелание спокойной ночи от Ильи Константиновича. . . Да после такого я бы точно не уснула! Совести у него нет!
Риша пользуется расфокусировкой моего внимания, в точности до наоборот меняя наше положение.
– Ну?! ! Кто он?! ! Рассказывай! – сверкает она глазами в жажде услышать что–нибудь новенькое.
И мне есть что ей рассказать. . .
Глава 30
Мария
В течение всего моего рассказа Риша не издает ни слова и только когда я завершаю историю упоминанием вчерашнего вечера и объяснением того, почему на звонке от Ильи Константиновича установлена фотка ворона, она шумно выдыхает и с претензией заявляет:
– Завершение учёбы, значит, Алова? Не продохнуть? А на самом деле не продохнуть от поклонников! И ты ещё жалуешься?! ! Я с таким трудом прогрызаю себе дорогу в самую престижную сферу туризма, чтобы и мужики приличные были и экскортницей не обзывали, а ты тут вся такая незаинтересованная и с полным набором на любой вкус!
Ещё один глубокий вдох.
– И слушай, а про какого это Лёшеньку мне вещала твоя мама?
– А вы уже успели пообщаться?
– Так ты дрыхнешь до десяти, а я в восемь уже приехала и сразу к тебе. И вообще не соскакивай с темы!
– Про Чернова, – поднимаюсь с ковра, начиная поспешно заправлять кровать.
– То есть, он не просто так подвозил тебя домой, был у тебя в гостях. . . Машка, он что и машину тебе купил? – делает подруга страшные глаза, становясь похожей на какую–то дикую кошку готовую к прыжку.
– Риша, не говори глупости! Да, он помог с тем, чтобы мне вообще открыли кредит, но деньги полностью мои, бабулино наследство, мы же с тобой ещё год назад это обсуждали.
– Хорошо, Алова. . . Смотри мне! Я ж тебя предупредила – Чернов – мой! – с наигранной угрозой произносит Риша, но отблеск ледышек всё ещё виден в её глазах.
– Он же ба–а–абник, – морщу я нос, растягивая слово, чтобы качественнее обозначить проблему. – А кроме того, ты бы видела, как на меня смотрели все эти работницы на фабрике. Даже не знаю удастся ли остаться в живых той, кто попробует завести с ним серьезные отношения.