Одна, но пагубная страсть
Шрифт:
— Хорошо, я скажу Ленке, чтоб она тебя соблазнила.
— Там уже Гоша вовсю старается. Если она его не усыновит, то к утру точно полюбит.
— А как же Наташка? — спросила я. Вышло ужасно глупо.
— У меня к ней исключительно дружеские чувства, — сообщил Матвей.
— Если ты думаешь, что я совсем дура и заморочить мне голову труда не составит, то ты ошибаешься.
— Еще вопрос, кто кому голову морочит, — хихикнул он и вдруг посуровел:
— Будешь меня соблазнять?
— Нет.
— Тогда пошли в дом. Становится прохладно, еще простудишься. А это
Матвей переместился ближе к кустам, и я поняла, что он наткнулся на лопату. Я схватила его за руку и едва ли не в голос завопила:
— Буду!
— Что? — не понял он.
— Соблазнять.
— А-а.., ну, давай…
Я сидела на коленях, а он на корточках, и мы таращились друг на друга.
— Там что-то спрятано? — кивнув на кусты, спросил Матвей.
— Какой ты умный, — съязвила я.
— Соблазняй, или я в кусты полезу! — прикрикнул он.
Тут на крыльце появилась Ленка и, вглядываясь в темноту, позвала:
— Эй, вы где?
— Здесь, — ответила я.
— А что вы там делаете?
— Она меня соблазняет, — поднимаясь на ноги и помогая подняться мне, ответил Матвей.
Мы направились к крыльцу. Ленка к нам приглядывалась, а я от стыда готова была сквозь землю провалиться, потому что Матвей пялился на меня с такой ухмылкой, точно я в самом деле…
Я прошла мимо Ленки в кухню и поставила чайник. Матвей вошел следом и занял кресло-качалку, оттуда продолжая лыбиться. Ленка сначала метнулась в кухню, но вдруг передумала и бросилась на террасу. Я налила себе чаю и стала смотреть в окно. Матвей понаблюдал за мной и спросил:
— Составляешь план военной кампании?
— Что-то вроде того.
— Идея Диму ограбить пришла тебе в голову? — Я презрительно отвернулась. — Хочешь, скажу одну вещь? — помедлив, спросил он.
— Валяй.
— Ты очень красивая. Странно, что ты в этом сомневаешься.
— Такие, как ты, в детективах всегда злодеи, — попыталась я сменить тему.
— Это я уже сообразил. Чтобы иметь хорошие шансы, надо родиться тупым придурком и приобрести десяток шрамов. На худой конец на заднице, но лучше на физиономии. А я вот наплюю на твои детективы и окажусь положительным.
Я нахмурилась, не желая продолжать дурацкий разговор. Матвей немного помолчал и опять полез ко мне с вопросами:
— Что ты намерена делать? Я за тобой в огонь и в воду, но хотелось бы знать… В милицию вы, понятное дело, не пойдете. Есть какие-нибудь мысли о будущем?
— Надо выяснить, кто хотел Диминой смерти, — буркнула я.
— И с этой целью вы поехали в клуб? Ну и что, узнали?
— Нет.
— А с чего вы взяли, что в клубе справочное бюро?
— Просто там знакомый работает.
— Тебе в голову не приходило, что не всегда следует посвящать знакомых в свои проблемы?
Теперь он заговорил серьезно, и я вновь поразилась переменам в его внешности — ничего похожего на дамского любимчика.
— Как же тогда я найду убийц?
— Убийц? — быстро переспросил Матвей, а я, должно быть, побелела от злости. — Катька, — позвал он, — выкладывай, что тебе еще известно и что ты забыла рассказать мне.
— Ничего я
Я тяжко вздохнула и тут обратила внимание, что Матвей смотрит на меня с большой серьезностью и даже некоторым беспокойством.
— И что? — спросил он.
— Возможно, это как-то связано.
— Что связано?
— Смерть Димы и смерть его родственника. Одно проистекает из другого. — Я решила, что сморозила глупость, и себе в утешение добавила:
— В детективах такое часто бывает.
— Допустим. И что ты предлагаешь?
— Встретиться с его сестрой.
— Но ведь ей надо как-то объяснить…
— Скажем, что Наташка ментам не доверяет и наняла частного сыщика, чтобы он нашел убийцу любимого. — Я прикусила язык, но слово было произнесено.
— Так они были любовниками?
— Друзьями.
— Я ведь тебе уже говорил о наших отношениях, так что прекрати валять дурака.
— Мне об их отношениях ничего не известно, то есть знаю, что отношения были хорошими.
— У него был ключ от ее квартиры? — спросил он, не слушая меня. — Наверняка был, если она ключ и мне дала. А он, скорее всего, дал ключ ей…
Матвей взглянул пристально, а я поежилась: очень мне не нравился такой его взгляд. Когда лихо улыбается, он мне как-то симпатичнее, хотя при этом и похож на бабника, а я их не жалую. Чего-то я совсем запуталась. Вдруг я вполне здраво смогла сформулировать посетившую меня мысль: когда Матвей скалил зубы и в глазах его плясали черти, я беспокоилась, что мое бедное сердце непременно будет разбито, потому что такие, как он, только тем и заняты, что делают женщин несчастными. Но когда он был серьезен, становилось даже хуже — я начинала подозревать, что разбитое сердце — это такая ерунда, что о ней и говорить неприлично, то есть сидящий напротив меня тип намного опаснее, чем можно себе представить. «Я сама себя пугаю», — попробовала я успокоить разыгравшееся воображение.
— Дались тебе эти ключи, — пробормотала я и вздохнула. Матвей что-то собрался спросить, но я продолжила:
— Роль частного сыщика придется сыграть тебе.
— Польщен твоим доверием, — фыркнул он. Помедлив, вздохнул и добавил:
— Но было бы лучше для всех, расскажи ты мне всю правду. — В голосе прозвучал намек на большие душевные переживания.
«Для всех это вряд ли», — мысленно возразила я, приглядываясь к Матвею. Его убежденность в том, что перед ним совершенная дура, возымела свое действие, и я тут же, не сходя с места, поклялась себе: этот парень очень пожалеет, что был обо мне столь невысокого мнения. Он хочет, чтоб я его соблазняла? Очень хорошо. И душу чтобы свою непременно ему открыла? Пожалуйста. А потом я оставлю его с носом, что не раз проделывали героини моих любимых романов.