Одна ночь любви Или ребенок от босса
Шрифт:
— Наверное, возможно… — озадаченно говорит Настя. — Там же много народу работает, и к боссу любят в приемную шнырять. Но Ленка, вторая секретарша, справляется. Она конечно очень удивилась, когда я у тебя там рыскать начала. Пришлось ей сказать, что тебе стало плохо и ты к врачу поехала
— О нет, только не это-о-о!!! — вырывается у меня стон.
— Что такое? Что?
— Зачем больница… зачем! — закрываю лицо руками.
— Стандартная отмазка…
Господи, представляю, что будет если об этом услышит Денис! Он же сразу про ребенка подумает!
Или
Нет, такого не может быть. Он тогда бы не настаивал на разговоре. Он даже перед тещей за меня заступился…
— Ты можешь сейчас набрать этой Ленке и сказать, что ошиблась?
— Хорошо, — соглашается Настя. — Но это очень странно. Правда я кажется начинаю догадываться. Все дело в боссе, да? Что у вас с ним такое происходит? Может расскажешь все — таки? Мне можно доверять, я никому не скажу.
— Дело не в том, что ты кому-нибудь скажешь. Мне просто говорить об этом сложно. Ладно если ты решила все для себя… давай я тебя до дома провожу. Сейчас такси закажем. Ты не в том состоянии, чтобы в кафе сидеть откровенничать. Я отпросилась до завтра, так что сегодня я свободна, и могу этот вечер уделить тебе. Если захочешь — расскажешь, не захочешь — просто побуду с тобой, или поеду домой, как скажешь.
— Хорошо, — киваю. — Спасибо тебе большое, Насть.
— А хочешь, ко мне поедем? — внезапно предлагает Настя. — Далековато конечно, зато подышишь деревенским воздухом, отдохнёшь пару дней.
?
А что, это идея. И правда там, по крайней мере, меня точно Денис не найдёт. Ведь при поступлении на работу, я указала адрес Стеллы. Туда он наверняка явится, я уверена. Он не оставит тему с ребёнком так просто.
— Давай заедем ко мне домой, я соберу вещи и поедем к тебе, покажешь мне свое приусадебное хозяйство, — улыбаюсь сквозь слёзы Настене.
С наслаждением делаю глубокий вдох — какой же все-таки замечательный воздух в деревне! В первый час у меня даже голова кружилась, думаю, что от обилия кислорода.
Настя показала мне деревню, свое хозяйство — довольно большое, две коровы, три овцы, и очень много кур.
Потом Настина мама, Просковья Игнатьевна, усадила нас за стол. Все было невероятно вкусное, свежее.
— Как ты добираешься до работы, ведь три часа почти ехали? — спрашиваю подругу.
— Ой, нет, я сюда только на выходные выбираюсь, а так у сестры двоюродной ночую, она давно в город перебралась, — говорит Настя.
— Тут просто невероятно хорошо.
— Ага, только связи мобильной нет. Очень за маму волнуюсь…
— Так и не езди в город, тут работы полно, — улыбается Настина мама. Просковья Игнатьевна. Очень добрая и приятная женщина, встретила меня радушно.
— Сколько хочешь оставайся, Кира, если захочешь тут пожить. Мне помощь нужна по хозяйству. Настена рассказала, что у тебя сейчас непростой период… Извини, что дочь посветила меня в твои трудности.
— Да ничего страшного…
— Мам, ну что ты так сразу! — смущается
— Ой, да чего это. Разве ж болезнь такое положение? Я наоборот пока тебя носила бодрее себя чувствовала. Но вы, городские девицы, другие конечно…
— Я, наверное, воспользуюсь… вашим предложение, — говорю вдруг, неожиданно даже для самой себя.
Мне действительно надо сменить обстановку, и если для этого потребуется доить коров… Что ж, почему бы и нет. Физический труд возможно отвлечет от дум и метаний моральных. Сейчас мое положение кажется мне совершенно безвыходным. Я не могу лишить ребенка отца… но это будет означать что причиню боль пусть незнакомой, но ни в чем не повинной женщине, невесте Дениса. Это мучало меня больше всего.
Никак не могу успокоиться и прийти к какому-либо решению. И это так непривычно!
Обычно меня не так-то просто выбить из колеи: уже давно я научилась справляться с разочарованием и не позволяла себе прогибаться. Плохие новости воспринимала холодно, спокойно и прикидывала, что можно сделать. Но сейчас я словно маленькая потерявшаяся девочка, которая знает, что виновата. И то что исправить ничего невозможно…
Хочется залезть под плед и разрыдаться.
О боже, что же мы наделали?!
И не важно, что не имели таких намерений… Главное — результат. С которым мне теперь жить до конца дней. Растить ребенка одной…
После ужина Настя уехала в город, а я осталась. Когда проснулась — голова раскалывалась, нос был заложен, а распухшие глаза болели. Ночью я долго не могла заснуть, и вот теперь… Только болезни мне не хватало.
Зашедшая меня разбудить Настина мама всполошилась, начала сразу лечить меня народными средствами.
— Молодой мамочке нельзя болеть, мы тебя живо поставим на ноги!
Несколько дней эта милая женщина лечила меня, сбивала температуру, делала отвары и настои чтобы успокоить токсикоз. На пятый день я уже чувствовала себя гораздо лучше.
— Ваш малиновый чай, Просковья Игнатьевна, творит чудеса. И варенье из черной смородины… никогда десерта вкуснее не ела. Но я так растолстею. Еще и пирожки каждый день. И яичница из собственных яиц. В смысле из-под собственных кур. А какой борщ у вас…
— Ну-ну, хватит меня нахваливать, милая. Хотя приятно слышать добрые слова, чего скрывать.
— Но мне обидно что пока не отплатила вам за гостеприимство… Наоборот, со мной у вас только прибавилось заботы. Моя простуда… еще и токсикоз. Я просто развалина.
— Ничего, в голову не бери, слышишь? Ты мамочка молодая. Тебе еще предстоит потрудиться, успеешь. Вот только на учет тебе пора вставать. К гинекологу надо…
— Вы правы. Надо ехать обратно, в город. Я ведь еще даже тете не рассказала, что беременна. Она меня убьет. С каждой новой СМС ругается все больше, спрашивает, когда этот мой странный отпуск закончится… А ведь еще папа… Хотя ему до меня нет дела.